29 ноября 1830 года восставшие поляки захватили в Варшаве арсенал с оружием и начали борьбу за независимость Польши. Энтузиазм восставших распространился и на еврейскую молодежь, которая пожелала немедленно принять участие в освобождении родины и кровью своей заслужить равные со всеми права. Но в ответ им сообщили, что евреи не имеют гражданских прав и потому не могут служить в революционной армии. А военный министр нового правительства выразился совсем уж откровенно: "Мы не позволим, чтобы еврейская кровь смешалась с благородной кровью поляков. Что скажет Европа, узнав, что в деле завоевания нашей свободы мы не могли обойтись без еврейских рук?"
Варшавская община, тем не менее, пожертвовала сорок тысяч злотых на снаряжение добровольцев. Евреи насыпали оборонительные валы вокруг города, перевозили пушки и военные грузы, и им разрешили, в конце концов, вступать в отряды польской армии, где они храбро воевали и заслужили ордена за боевые отличия. Некоторые из них стали офицерами национальной гвардии, и в обход воинских правил был даже образован особый отряд верующих евреев - восемьсот пятьдесят "бородачей", которым в виде исключения разрешили не брить бороды. Особенно отличилась еврейская беднота в обороне Варшавы от русских войск. Начальник национальной гвардии, пораженный видом этих изнуренных, но самоотверженных людей, писал о них впоследствии: "Когда взгляд падал на эту группу людей, истощенных, полунагих, волнующихся, словно вечно преследуемых какой-то нечеловеческой злой волей, столь печальное зрелище не могло не вызвать боли сердечной; совесть повелевала как можно скорее заняться устройством этой, наиболее униженной части населения нашей страны".
У Берека Иоселевича, героя предыдущего польского восстания, был единственный сын Иосиф. Он участвовал вместе с отцом в походах Наполеона, участвовал в русском походе, сражался под Можайском, получил в разных битвах шестнадцать ран и был награжден орденом Почетного легиона с золотым крестом. После поражения Наполеона он долго бедствовал, но с началом восстания немедленно обратился с воззванием к польским евреям: "Пусть вас вдохновит пример моего отца, полковника Берека, сражавшегося за целость отечества!… Если победоносный белый орел раскинет свои крылья над Польшей, тогда… благородный польский народ, ценя ваше самопожертвование, предоставит вам все права и свободы…" Иосиф хотел сформировать еврейский полк легкой кавалерии, и на его призыв первыми откликнулись ученики варшавской раввинской школы. Палата народных депутатов даже пообещала им, что добровольцы и все их потомство вскоре получат гражданские права наравне с поляками, и оптимисты снова поверили, что это только начало пути ко всеобщему освобождению народа. Но вскоре та же самая палата депутатов отстранила евреев от военной службы и взамен этого обложила их рекрутским побором, который в четыре раза превышал прежний налог. Это вызвало всеобщее разочарование, однако Иосиф вместе со своим сыном Леоном сражался в рядах повстанцев, был командиром эскадрона, а после подавления восстания бежал из страны и умер в Англии.
Евреи Польши в массе своей не принимали участия в этом восстании. Польские крестьяне тоже оставались пассивными, но евреев - в отличие от них - тут же стали обвинять в нелояльности, а порой и в шпионаже в пользу России. "Евреев можно обвинять в равнодушии, а не в предательстве, - защищал их один из руководителей восстания. - Но разве могли мы рассчитывать на что-нибудь иное со стороны тех, кого мы притесняли?" Однако в пылу революционных страстей было не до подобных тонкостей, и евреев казнили иногда без суда и следствия - за мнимое шпионство. Однажды даже повесили группу евреев, которая шла в соседнее местечко на свадьбу, и видом своим вызвала подозрение у повстанцев. Евреи оказались между двух огней и временами им доставалось с обеих сторон. "Каждый раз, - вспоминал современник, - когда очередной отряд вступал в город, поляки подвергали телесному наказанию тех евреев, которых подозревали в оказании услуг России, а русские избивали евреев кнутом, полагая, что они помогают польскому восстанию".
После разгрома восстания поляки-эмигранты, обосновавшиеся в Париже, сожалели о том, что сразу же не провозгласили равноправие евреев: это привлекло бы тех на сторону восставших. "В одном из заседаний, - вспоминал очевидец, - поднял голос в защиту евреев молодой офицер Бениовский, человек с фантастической судьбой, бывший казак, в пылу битвы покинувший русские ряды и заявивший польским командирам, что он хочет вступить в их армию, чтобы сражаться за свободу. В эмигрантских кругах ходили слухи о его еврейском происхождении". Возможно, по инициативе Бениовского поляки-эмигранты выпустили особый "Манифест к народу израильскому". Там было сказано: "Близится царство народов!… Польша скоро поднимется! Пусть же евреи, живущие на ее земле, пойдут об руку с братьями-поляками и завоюют себе права! Если же они будут настаивать на возвращении в Палестину, поляки помогут им осуществить это желание".
3
Ритуальные наветы - обвинения евреев в употреблении христианской крови - пришли в Россию с запада, после разделов Польши. Население присоединяемых территорий было свидетелем, а то и участником прежних ритуальных процессов, которые случались почти непрерывно в восемнадцатом веке - в Познани, Дрогобыче, Житомире, Ямполе, Пшемысле и в других местах. Кровавые наветы позволяли местным купцам и ремесленникам избавляться от нежелательных конкурентов-евреев, и даже король Сигизмунд II Август жаловался в свое время, что эти наветы "позволяли под вымышленными предлогами искоренять евреев в королевских городах". Любой слух и любое обвинение, даже самое нелепое, годились для немедленного ареста и скорого судебного процесса с его чудовищным приговором. Обвиняемый мог отрицать свою вину даже под пыткой - это не имело никакого значения. Времена были жестокими, к евреям - жестокими в особенности, и всякий раз судьи придумывали изощренные способы казни, которые невозможно читать без содрогания: " Мордух Янкелевич пусть будет живым посажен на кол; Мошке Шмулевичу пусть отрежут руки до локтей и ноги и развесят на кольях; с Берка Аврусова пусть сдерут две полосы кожи, четвертуют живым, голову посадят на кол, а внутренности обмотают вокруг кольев…"
После разделов Польши оттуда перекочевала в Россию антиеврейская литература. Поначалу издали в переводе с польского на русский язык две книги - "Обряды жидовские" и "Басни Талмудовы, от самих жидов узнанные". Они содержали фрагменты из сочинения монаха Г.Пикульского "Злость жидовская" - об употреблении крови христиан в ритуальных целях, с самыми нелепыми описаниями еврейских обрядов по месяцам и числам. В "Баснях Талмудовых" написано, к примеру, что в январе, "казня жидовское неверие", Господь насылает "иногда перед восхождением солнца в их яства капли кровавые", и еврей, попробовав этой пищи, "внезапно жития лишается и умирает", - но христианам эта еда нисколько не вредит.
Затем появилась книга на греческом языке - "Опровержение еврейской веры", на которую тоже стали ссылаться при ритуальных наветах. Ее авторство приписывали некоему монаху Неофиту, и первая глава книги озаглавлена так: "Тайна сокровенная, но ныне открытая. О евреях. О крови, которую они получают от христиан, и об употреблении ее - с доказательствами из Святого Писания". Еврейский народ - сказано в этой книге - подлежит проклятию за то, что не принял Иисуса Христа. По этой самой причине "все европейские евреи имеют коросту на седалище, все азиатские имеют на голове паршу, все африканские - червей на ногах, а американские -