20 марта 1917 года Временное правительство – "исходя из убеждения‚ что в свободной стране все граждане должны быть равны перед законом" – приняло закон "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений". С этого момента ограничительные антиеврейские законы бывшей Российской империи перестали существовать‚ и евреи получили равные гражданские‚ политические и национальные права с остальным населением. "Нет больше ненавистной "черты" со всеми ее ужасами! – сообщала еврейская газета своим читателям. – Нет больше ограничений‚ процентной нормы! Нет наконец стоящего вне закона "бесправного еврея"‚ а есть свободный‚ полноправный гражданин – еврей!" Новый закон подписали все министры Временного правительства‚ и министр-председатель князь Г. Львов сказал еврейской депутации: "Редко мне приходилось так волноваться‚ как в настоящие минуты. Мы были в мыслях и чувствах братьями‚ но нам не давали соединяться. Давайте забудем страницы прошлого и будем вместе работать для укрепления свободы новой России".
Й. Недава‚ израильский историк: "Правительственная газета‚ поместившая этот закон‚ дала в приложении список действовавших прежде законов и постановлений против евреев. Список этот‚ набранный мелким шрифтом‚ без уточнения деталей‚ оказался настолько внушительным‚ что не лишенный воображения человек невольно задавался вопросом: а как же‚ собственно‚ жили‚ как выжили эти люди‚ преследовавшиеся законом только за одно свое имя?.."
Вскоре после Февральской революции в канцелярию петербургского градоначальника поступила телеграмма от полицейского исправника из Полтавской губернии: "Можно ли купцу третьей гильдии Циперовичу приехать на неделю в Петроград?" Вновь назначенный помощник градоначальника распорядился ответить следующим образом: "Исправнику такому-то. Купец третьей гильдии Циперович может прибыть в Петроград‚ когда ему заблагорассудится. Срок пребывания неограничен. Вообще‚ Циперович имеет теперь право свободного передвижения и пребывания в пределах Российской империи..."
4
После Февральской революции политические заключенные вернулись из тюрем и ссылок; восторженные толпы встречали их на станциях железных дорог по пути следования‚ оркестры играли "Марсельезу"‚ в их честь устраивали торжественные обеды с речами и здравицами. Нелегальные партии вышли из подполья и возросли числом‚ началась бурная общественная и культурная деятельность; на всех фронтах образовывались союзы евреев-воинов; заговорили о будущей России – федерации равноправных народов‚ каждому из которых будет обеспечена широкая автономия.
"Еврейский народ бурлил, – свидетельствовал современник. – Во всех городах происходило сильное брожение, обсуждались планы проведения выборов в еврейские автономные советы. Каждая партия выдвигала своих кандидатов..." В городах и местечках прошли выборы в советы еврейских общин до восьмидесяти процентов голосов получили религиозные и сионистские партии, а за большевиков практически никто не голосовал. Евреи-большевики составляли ничтожнейшее меньшинство шестимиллионного еврейского населения и в тот момент представляли лишь самих себя; еврейские массы Украины и Белоруссии не слышали имён их лидеров‚ ничего не знали о них. В еврейской газете сообщали: "8 июня в Петрограде состоялся митинг‚ посвященный отношению еврейского общества к большевизму. Ораторы (Винавер‚ Дубнов‚ Слиозберг и др.) громили большевиков и доказывали (на примерах из Библии‚ Талмуда‚ истории и т. д.)‚ что большевизм чужд еврейству".
В результате свободных выборов председателем городской Думы в Москве стал эсер О. Минор‚ в Минске – бундовец А. Вайнштейн‚ в Екатеринославе – меньшевик И. Полонский‚ в Саратове – бундовец Д. Чертков; городским головой Петрограда избрали эсера Г. Шрейдера. Четыре адвоката-еврея стали сенаторами‚ среди них М. Винавер и О. Грузенберг; эсеру А. Гоцу предлагали портфель министра Временного правительства‚ но он отказался из опасения‚ что это пробудит "расовые страсти" и может повредить российскому еврейству.
"Не нужно сразу стремиться на те места‚ где нас не было до сих пор‚ – предостерегал М. Винавер‚ один из лидеров партии кадетов. – Будем пока сдержанны". Ему возражали многие: "Мы должны проводить до конца гражданское равноправие и проводить его немедленно‚ не боясь того‚ что о нас скажут и подумают..." – "Все речи о воздержании – это проявления рабства в свободе..." – "Если мы не возьмем все права сегодня‚ нам не дадут их завтра..." Кадет С. Лурье стал товарищем (заместителем) министра торговли и промышленности‚ меньшевики С. Шварц и А. Гинзбург-Наумов – товарищами министра труда‚ А. Гальперн – управляющим делами Совета министров. Две тысячи шестьсот еврейских юношей поступили в юнкерские училища и школы прапорщиков‚ открытые теперь для всех; к лету 1917 года в Киеве и Одессе произвели в офицеры около трехсот евреев.
"Народ Израиля‚ не имевший никакой опоры и безопасности в России‚ народ притесняемый и измученный‚ – блеснул для него луч спасения в этой стране‚ и вышел он из тьмы на свет‚ из притеснения на свободу. Год 5677 (1917) – это исторический год... в нашей жизни. Народ отверженный получил гражданские права в полном объеме‚ сыны его удостоились высоких должностей в государстве‚ которых не помышляли достичь прежде..." (Моше Мордехай Певзнер‚ летописец)
После Февральской революции началось бурное развитие еврейской культуры – появились новые издательства‚ десятки газет с журналами‚ школы и детские сады на идиш и иврите, профессиональные и любительские театры‚ вокальные ансамбли и студии художников. В городах и местечках возникали профессиональные союзы, женские, студенческие и спортивные организации, клубы‚ общества‚ кружки любителей знаний‚ в которых читали лекции по еврейской истории‚ ставили спектакли‚ проводили диспуты на современные темы.
Свобода опьяняла. Любые проекты казались осуществимыми. В первые дни после революции появились надежды‚ что российские евреи начинают новую жизнь полноправными гражданами страны; хотелось верить‚ что ушел в прошлое государственный антисемитизм‚ приутих антисемитизм улицы; газета "Еврейская жизнь" разъясняла читателям: "Накопленные годами запасы антисемитских инстинктов... не исчезли бесследно с лица земли‚ а лишь залегли под спудом... Сейчас они крепко придушены и бессильны прорваться наружу".
Открывалась новая страница истории российского государства‚ но опасения оставались‚ и осторожные люди – как бы в предвидении будущих трагических событий – предлагали проявлять повышенное чувство ответственности при "выдвижении евреев на передовые посты"‚ предостерегали от "картавых ораторов" на митингах‚ которые раздражали население.
5
После победы Февральской революции семь тысяч человек собрались на сионистском митинге в Москве‚ пять тысяч в Харькове‚ в Минске и Ростове-на-Дону – до тысячи; на общих манифестациях колонны сионистов шли по улицам под бело-голубыми флагами‚ и оркестры встречали их сионистским гимном "Га-Тиква". В Киеве некий офицер возглашал с трибуны при всеобщем одобрении: "Отныне вы свободны. Правда‚ ваш исторический путь еще не закончен. Ваш путь – в Палестину‚ и русская свобода облегчит вам этот путь!"
Многие тогда полагали‚ что российские евреи потеряют всякий интерес к сионизму‚ так как они получили равные права и не нуждаются теперь в убежище вне России‚ в далекой‚ нищей‚ заброшенной Палестине. Но на деле случилось иначе: в городах и местечках появились во множестве детские кружки и молодежные сионистские организации‚ где изучали иврит‚ историю еврейского народа‚ географию Эрец Исраэль. Молодежь объединялась в группы‚ чтобы при первой возможности отправиться в путь; от одного к другому передавали самые невероятные слухи о том‚ что евреи уже освободили свою землю‚ а в Иерусалиме сформировано еврейское правительство. По всей России собирали пожертвования в помощь еврейскому населению Палестины‚ пострадавшему от войны‚ и отправили туда тридцать миллионов рублей.