В декабре 1962 года в Москве состоялась премьера Тринадцатой симфонии Д. Шостаковича; в ее первой части вокальная партия написана на текст стихотворения "Бабий Яр". Симфония вызвала резкое недовольство партийный идеологов; Евтушенко пришлось внести исправления в текст, но лишь через несколько лет эта симфония вновь прозвучала в концертном исполнении.
3
Нехама Лифшиц (из киевских воспоминаний, 1959 год): "У меня в программе была песня "Бабий Яр"… Песня нелегкая, и я всегда исполняла ее в конце первого отделения, чтобы в антракте можно было передохнуть. Спела. Полная тишина в зале. Вдруг поднялась седовласая женщина и сказала: "Что вы сидите? Встаньте!" Зал встал, ни звука… Я была в полуобморочном состоянии…"
Певица исполнила "Колыбельную Бабьему Яру" композитора Р. Боярской на стихи О. Дриза – песню матери, потерявшей детей в Бабьем Яре:
Я повесила бы колыбельку под притолоку
И качала бы, качала своего мальчика, своего Янкеле.
Но дом сгорел в пламени, дом исчез в пламени пожара,
Как же мне качать моего мальчика?..
Я бы срезала свои длинные косы
И на них повесила бы колыбельку,
Но я не знаю, где теперь косточки моих деточек.
Помогите мне, матери, выплакать мой напев,
Помогите мне убаюкать Бабий Яр…
Люленьки-люлю…
На следующий день Н. Лифшиц вызвали в ЦК партии, запретили запланированные концерты в столице Украины, а затем целый год ей не разрешали выступать.
Киевские власти решили засыпать Бабий Яр – гигантский овраг, чтобы разбить на его месте стадион и парк с увеселительными площадками. В 1959 году писатель В. Некрасов опубликовал статью, возражая против этого кощунственного плана: "Веселиться и играть в футбол на месте величайшей трагедии – это недопустимо!"
Но работы уже начались. Намывали песок из Днепра, заполняли им овраг, и очевидцы вспоминали:
"Земля стала всходить опарой, пухла на глазах, но никто не обращал на это внимания. И вот, наконец, мартовским утром 1961 года переполненное до краев искусственное озеро обрушило глухую плотину… и ринулось по Бабьему Яру вниз бешеным селевым потоком.
Миллионы тонн глины и грязи с остатками человеческих костей хлынули по улицам, разрушили газовую станцию. Произошел взрыв, вспыхнул пожар… десятиметровый вал быстро достиг трамвайного парка, поглотил его, опрокинул вагоны, заживо похоронив рабочих и пассажиров. Ночью пригнали солдат… При свете прожекторов начали вытаскивать мертвых. Вдруг новая волна жидкой грязи и глины накрыла всех, кто там был.
Местная вечерняя газета сообщила о 145 жертвах, хотя по секретным милицейским сводкам их число превысило тысячу. Через несколько дней земля успокоилась, и вода ушла в грунт. Начали расчистку экскаваторами. Железные зубы ковшей то и дело извлекали из песка куски человеческих тел. Экскаваторщики отказывались работать…" – "В 1961 году прорвало дамбу. Хлынула вода, размыла землю, выплыли черепа и кости. Население твердило, что это мстит Бабий Яр…"
Работы по созданию парка прекратили, и в 1965 году объявили конкурс на памятник погибшим в Бабьем Яре. Все предложенные проекты отклонили, так как местное начальство решило, что в них излишне "много трагедии, мало борьбы советского народа против оккупантов". Памятника еще не было, но ежегодно, 29 сентября, в Бабий Яр приходили сотни, а затем и тысячи евреев, чтобы почтить память погибших. Там возникали импровизированные митинги, на которых говорили евреи и неевреи; в 1966 году выступали на митинге писатели Б. Антоненко-Давидович, И. Дзюба, В. Некрасов.
29 сентября 1971 года пришлось на Йом Кипур. Многие провели его в Бабьем Яре в посте и молитвах; на траурную церемонию, посвященную тридцатилетию трагедии, приехали евреи Москвы, Риги, Вильнюса, Ленинграда и других городов. Представители власти говорили о "советских гражданах – жертвах фашизма", не упоминая евреев; когда возлагали венки, специально выделенные люди проверяли надписи на лентах. Сорвали ленты с цитатой из Библии на русском языке и с надписью на иврите: "Евреям, убитым за то, что они евреи".
Уже установили памятники в местах уничтожения граждан Латвии, Литвы, Молдавии и Украины; создали мемориальный комплекс в память жителей белорусской деревни Хатынь, а в Бабьем Яре всё оставалось без изменений. В 1974 году 86 евреев Киева, Москвы, Тбилиси и Минска направили письмо в ЦК партии: "Нельзя объяснить отсутствие памятника в Бабьем Яре забывчивостью властей Украины… Может быть для него… не хватает средств? Но памятник стоит намного меньше стоимости одного из тысяч танков, поставляемых бесперебойно… арабским странам. Если всё же нет возможности сэкономить на поставках хотя бы одного танка, то… евреи СССР готовы собрать необходимые средства для сооружения памятника".
В 1976 году в Бабьем Яре появилась наконец многофигурная композиция четырнадцатиметровой высоты: солдат и моряк защищают женщину, кормящую грудью ребенка, в овраг падают жертвы расстрела. На памятнике пометили на украинском языке: "Советским гражданам и военнопленным солдатам и офицерам Советской армии, расстрелянным немецкими фашистами в Бабьем Яре".
На том месте побывал писатель Э. Визель, в прошлом узник лагерей уничтожения. Не обнаружив на памятнике слова "еврей", он написал в своей книге: "По какому праву вы лишаете их национальности? Они жили, работали, мечтали как евреи, и как евреи они приняли ужас, муки, смерть. По какому же праву вы отшвыриваете их в безымянность? Во имя чего вы искажаете само их существо?.."
В 1991 году на памятнике появилась новая надпись на трех языках – украинском, русском и идиш: "Здесь в 1941–1943 гг. немецко-фашистскими захватчиками были расстреляны свыше ста тысяч граждан города Киева и военнопленных".
4
В 1941 году нацисты публично повесили в Минске трех подпольщиков. После войны на том месте установили мемориальную доску с барельефами погибших и надписью: "Здесь 26 октября 1941 года фашисты казнили советских патриотов К. Труса, В. Щербацевича и девушку – фамилия не установлена".
В казни подпольщиков участвовали солдаты литовского батальона; один из них сфотографировал повешенных, этот снимок неоднократно публиковали, и отец узнал свою дочь – семнадцатилетнюю еврейскую девушку Машу Брускину. Опознали ее родственники и бывшие одноклассники, подтвердила это и экспертиза специалиста, однако власти в Минске отказались признать эти свидетельства и продолжали именовать ее по-прежнему – "неизвестная героиня белорусского народа". (В 2006 году памятник Маше Брускиной установили в Израиле в молодежном центре Кфар га-Ярок – на пожертвования евреев, выходцев из Советского Союза.)
В 1959 году в Девятом форте возле Каунаса открыли музей в память о побеге 64 узников, среди которых было 60 евреев, трое русских и одна польская женщина. Литовская киностудия выпустила художественный фильм "Шаги в ночи" о том событии, и в ленинградской газете "Смена" поместили рецензию на этот фильм: "Зимой 1943 года молодые подпольщики организовали массовый побег заключенных из настоящего ада. Многим удалось спастись. Но комсомольцы, подготовившие побег, погибли. Трем из них было присвоего звание Героя Советского Союза... Чтобы спаслись остальные, один должен был пожертвовать собой. Он остался в тюрьме. Это герой фильма – подполковник Алексас".