Но большинство бойцов еврейских лесных отрядов не связывало свое будущее ни с Флоридой, ни с Литовской советской республикой. Люди, которые никогда не были сионистами и в мирные времена не имели никакой связи с Эрец Исраэль, заговорили о необходимости своего, еврейского отечества".
Рост антисемитизма, трудности с жильем и работой после возвращения из эвакуации, прежние сионистские мечты, возродившиеся по окончании войны, подталкивали на принятие опасного решения. Требовалась лишь лазейка для выезда из Советского Союза, и такая лазейка появилась на недолгое время.
Необходимое напоминание. В сентябре 1939 года Германия и СССР заняли Польшу, и не менее 250 000 евреев из оккупированных немцами польских земель ушли в Советский Союз. В июне 1940 года части Красной армии вошли в Бессарабию и Северную Буковину, и на территории СССР оказались десятки тысяч румынских евреев. Большинство бывших жителей Польши и Румынии не захотело принимать советское гражданство; их отправили в лагеря принудительного труда и на спецпоселения в Сибирь и Среднюю Азию. Условия жизни были чрезвычайно тяжелыми‚ смертность высока‚ но выжившие избежали участи евреев, уничтоженных в годы немецкой оккупации.
В сентябре 1944 года было подписано соглашение с Польским комитетом национального освобождения о переезде польских граждан с территории Украины и Белоруссии в Польшу, а русских, украинцев и белорусов – из Польши в СССР. Право на возвращение получили поляки и евреи, обладавшие польским гражданством до сентября 1939 года, и они пожелали воспользоваться этим правом. Было подписано и второе соглашение: из Литвы в Польшу могли уехать поляки и евреи, до 1939 года проживавшие в Вильно и его окрестностях, – этот район принадлежал тогда Польской республике.
Москва не возражала против выезда из страны польских граждан: по окончании войны к Польше отошли обширные территории Восточной Германии, откуда выселили сотни тысяч немцев, и эти земли следовало заселить. Начался разрешенный выезд из СССР – это и оказалась та лазейка, которой воспользовались советские евреи для нелегального бегства из страны, влившись в поток польских евреев.
Устраивали фиктивные браки. Платили взятки чиновникам, чтобы вписали в выездные документы. Покупали метрики умерших польских граждан, остававшиеся у их родственников. Переклеивали фотографии на паспортах. Пользовались услугами контрабандистов при переходе границы. Для мужчин призывного возраста изготавливали командировочные удостоверения, где было указано, что они возвращаются в воинскую часть, расквартированную на территории Польши или Германии.
Посланцы организации "Бриха" нелегально переходили польско-советскую границу и разъезжались по городам Советского Союза‚ чтобы организовать выезд евреев и еврейских сирот из детских домов. В то время советские военные грузовики пересекали границу без проверки‚ а потому платили деньги шоферам, в кузовах под брезентом прятали беженцев и переправляли их в Польшу.
В январе 1946 года органы безопасности задержали в Литве три грузовика‚ в которых оказалось 100 евреев – мужчины‚ женщины и дети. Их арестовали. Был суд. Московский адвокат И. Брауде просил судей принять во внимание особое состояние беженцев‚ которые хотели покинуть места‚ где погибли их родные, и соединиться со своими родственниками в Польше, – часть обвиняемых приговорили к тюремному заключению.
Из дневника очевидца (Львов, 1946 год): "Русские при досмотре багажа штыками прокалывают тюки больших размеров, так как в них провозили людей без документов. Скорее всего, речь идет об украинцах или советских евреях, у которых нет права на переселение в Польшу…"
Копель Скоп сумел выехать из СССР в Польшу по поддельным документам, но в феврале 1946 года вернулся во Львов, чтобы создать центр для нелегального перевода евреев через границу. "Мне было тяжело возвращаться в Советский Союз, – вспоминал он. – Я знал, что это очень рискованно… Я и сам не понимаю, как у меня хватило мужества вернуться туда с таким поручением".
Скоп начал свою работу, нашел надежных помощников, но вскоре их арестовали, и местные власти докладывали в Киев: "Вскрыт и ликвидирован ряд активно действовавших нелегальных переправ в Польшу… В гор. Львове сионистским центром был создан главный транзитный пункт, через который направлялись эмиссары, связные и спецпорученцы сионистов в различные города СССР (Москва, Киев, Горький, Саратов, Пенза, Вильно, Каунас, Ташкент, Актюбинск, Самарканд)…".
Копеля Скопа и Давида Померанца приговорили к 10 годам заключения; Абрам Аст, Геня Френкель и Залман Шейнферберг получили по 8 лет, Яков Мошкович – 6 лет, Иосиф Нейман – 2 года лагерей. К. Скоп вспоминал: "Тяжелый труд подорвал мое здоровье. Я работал по десять часов в день на строительстве железной дороги Котлас–Воркута. Вместе с зэками таскал тяжелые рельсы. Кожа на руках полопалась, из пальцев сочилась кровь…"
Давид Померанц работал на шахте в Коми АССР, был тяжело ранен во время аварии и умер в заключении. Остальные отсидели свой срок, после 1956 года уехали в Польшу, оттуда переехали в Израиль.
4
В конце 1945 года пересек нелегально польско-советскую границу рижанин Шмуэль Иоффе. Незадолго до этого он тайно ушел из Советского Союза‚ а затем вернулся обратно‚ чтобы помогать другим. Его уговаривали не появляться на территории СССР, но Шмуэль написал перед возвращением: "Я не мог согласиться с тем, что спасся и оставил позади сотни беспомощных людей. Я понимаю, чем это грозит, однако решил вернуться…"
Иоффе обосновался в Вильнюсе, который стал центром по отправке евреев Латвии в Польшу. Операция была отработана до мельчайших деталей, продолжалась месяц за месяцем в обстановке постоянной слежки карательных органов, и очевидец вспоминал: "Меня поразила сила и размах деятельности группы, возглавляемой Шмуэлем. Это был вождь, улыбчивый и энергичный командир в гражданской одежде".
Из Вильнюса в Ригу поступало сообщение – можно отправлять очередную группу. Связные немедленно шли к кандидатам на выезд, снабжали их фиктивными командировочными удостоверениями, без которых не продавали билеты на поезд, и на следующий день те уезжали из Риги. На вокзале в Вильнюсе беженцев встречал связной – из левого кармана его пальто выглядывала газета. Они следовали за ним по улицам незнакомого города, и связной приводил беженцев в одну из нелегальных квартир. Несколько дней они не выходили из помещения, а затем их отправляли на поезде в Глубокое или Новогрудок, откуда переправляли через границу. Из Польши поступала шифрованная телеграмма о благополучном завершении операции, и начиналась подготовка к выезду следующей рижской группы.
Трижды в неделю в Вильнюс приезжали связные из Глубокого или Новогрудка и привозили документы с разрешением на выезд, которые доставали за деньги у сотрудников комитета по репатриации. На вокзале их встречал Исраэль Фридман: "В самый горячий период у нас была масса работы. Часов в шесть утра я приходил с вильнюсского вокзала на квартиру, где размещался штаб… и сообщал, сколько можно отправить сегодня. Тут же пускалась в ход вся "машина". Всё делалось с молниеносной быстротой. Меня всегда тянуло хоть одну ночь отдохнуть… но засиживаться было некогда. Я подкреплялся рюмкой водки и отправлялся в путь с беженцами. И так целыми неделями".
На проведение этих операций требовались немалые средства. Деньги поступали нелегально из Польши, где находились руководители организации "Бриха"; порой связные запаздывали, и штаб в Вильнюсе испытывал финансовые трудности. "Бывали дни острой нужды. Тогда ребята отправлялись на базар и продавали свою одежду. Как-то раз утром в доме не оказалось съестного. Стали шарить в карманах: один нашел десятку, другой – два рубля. Сложились и купили на рынке буханку хлеба…"