Израильские дипломаты пришли в синагогу и в Йом Кипур. По завершении молитвы Судного дня раввин Ш. Шлифер торжественно произнес традиционное пожелание: "В будущем году в Иерусалиме!", и эту фразу, как лозунг, подхватили многие. Сотрудники посольства возвращались пешком в гостиницу, а следом за ними двигалась толпа – подобной стихийной демонстрации уже десятки лет не бывало на улицах Москвы.
Г. Меир сказала после этого о евреях СССР: "Это замечательные евреи – возможно, наилучшие!"
5
Женой министра иностранных дел В. Молотова была Полина Жемчужина (Перл Карповская)‚ дочь еврея-земледельца с юга Украины – кандидат в члены ЦК партии, депутат Верховного Совета СССР; ее наградили орденами Ленина и Трудового Красного знамени. Молотов: "Мне выпало большое счастье‚ что она была моей женой. И красивая‚ и умная‚ а главное – настоящий большевик‚ настоящий советский человек".
Жемчужина приветствовала образование государства Израиль‚ при встрече с Г. Меир сказала ей на идиш: "Их бин а идише тохтер" ("Я – еврейская дочь"). И на прощание добавила со слезами на глазах: "Пусть у вас всё будет хорошо, тогда хорошо будет для всех евреев".
Сталин не мог этого простить, и в конце 1948 года Жемчужину обвинили в том, что "в течение длительного времени поддерживала связь и близкие отношения с еврейскими националистами, не заслуживающими политического доверия и подозреваемыми в шпионаже". В вину поставили и ее участие "в религиозном обряде в Московской синагоге" в марте 1945 года (это было траурное богослужение в память жертв Катастрофы).
Молотов вспоминал: когда Сталин "на заседании Политбюро прочитал материал‚ который ему чекисты принесли на Полину Семеновну‚ у меня коленки задрожали... Сталин подошел ко мне в ЦК: "Тебе надо разойтись с женой!" А она мне сказала: "Если это нужно для партии‚ значит‚ мы разойдемся". В конце 1948-го мы разошлись..."
Жемчужину исключили из партии за "политически недостойное" поведение, затем арестовали и сослали на пять лет в отдаленный район Казахстана. Вместе с ней попали за решетку ее брат и сестра, погибшие в тюрьме; арестовали ее племянников и сослуживцев, били на допросах и заставляли подписывать вынужденные показания.
Следователи пытались доказать среди прочего, что Жемчужина изменяла своему мужу, и выбивали необходимые признания из арестованных. Один из них вспоминал: "С первого же дня ареста меня нещадно избивали… резиновыми палками, били по половым органам. Я терял сознание. Прижигали горящими папиросами, обливали водой, приводили в чувство и снова били… От меня требовали сознаться в том, что сожительствовал с гражданкой Жемчужиной и что я шпион…"
Н. Хрущев: "Помню грязный документ, в котором говорилось, что она была неверна мужу, и даже указывалось, кто были ее любовниками. Много было написано гнусности…" Молотов: "Берия на заседаниях Политбюро‚ проходя мимо меня‚ говорил‚ верней, шептал мне на ухо: "Полина жива!.." На свободу она вышла на второй день после похорон Сталина... Перенесла она много‚ но‚ повторяю‚ отношения к Сталину не изменила‚ всегда ценила его очень высоко".
Голда Горбман из многодетной еврейской семьи была до революции сослана в Архангельскую губернию за участие в революционном движении. Там она вышла замуж за ссыльного К. Ворошилова (будущего маршала Красной армии), но для этого ей пришлось креститься и получить новое имя – Екатерина. Она закончила Высшую партийную школу и работала заместителем директора музея В. Ленина в Москве.
Из воспоминаний:
"После расстрела евреев в Бабьем Яре с Екатериной Давидовной будто что-то случилось. Там, в той страшной яме, погибли ее родная сестра с дочерью. Екатерина Давидовна как будто глаза открыла на жизнь… Будто что-то увидела – стала много человечнее, чем была до сих пор.
Когда возникло государство Израиль, я услышала от Екатерины Давидовны фразу: "Вот теперь и у нас тоже есть родина". Я вытаращила глаза: это говорит ортодоксальная коммунистка-интернационалистка! Проклятая в синагоге за измену своей религии…"
6
И. Фефер, член президиума ЕАК, свидетельствовал: "Нам было трудно в те дни, когда было объявлено о государстве Израиль. Нас просто атаковали. Ежедневно приходили десятки людей…" Еврейский антифашистский комитет посещали бывшие солдаты и офицеры, прошедшие войну, студенты, врачи, инженеры, члены партии, и Секретариат ЕАК докладывал в ЦК партии:
"Комитет лично посетили: 1. Инженер из Харькова Абрамов Борис Меерович… 2. Инженер Коган Эдуард Ефимович, Москва… 3. Лейзернок Михаил Наумович… от имени 20 товарищей (тел. Ж-2-32-91)… 4. Левин Борис Львович, Мос. юридический институт, от имени 80 товарищей… 6. Фурман Самуил Ильич… просит отправить добровольцем его и двух сыновей для "борьбы с агрессорами". Все – участники Отечественной войны".
Д. Драгунский и И. Рогачевский предложили сформировать еврейскую дивизию для отправки в Израиль. И. Клионский из Лениграда решил пожертвовать 1000 рублей на строительство авиаэскадрильи "Иосиф Виссарионович Сталин" – "для сражающейся армии Палестины".
Распространились слухи, что Еврейский антифашистский комитет "принимает заявления от евреев, желающих выехать добровольцами в Израиль", и туда начали поступать письма из многих городов страны.
Р. Хайкинсон, Минск: "Если есть возможность поехать в Палестину, то прошу написать, как это можно устроить. Я сам бывший лейтенант, работал разведчиком… Думаю, что кое-чем смог бы помочь…"
В. Шафран, Москва: "Прошу Вас помочь мне вступить добровольцем в ряды Армии Израиля… Мне 22 года, физически вполне здоров и имею достаточную военную подготовку. Помогите выполнить мой долг…"
А. Перльмутер, Ставрополь: "Примите все меры для создания добровольческого легиона евреев – советских граждан…"
А. Серпер, Киев: "Мы не можем сидеть сложа руки, когда наши братья по крови гибнут в неравном бою…"
Из письма без подписи: "Немедленно! Потом будет поздно! Каждый час бездействия полит кровью евреев. Их скоро не останется совсем на свете…"
Начальство потребовало, чтобы руководители ЕАК сообщали имена тех, кто выступал в поддержку Израиля, для "выявления националистических и враждебных элементов", – по этим спискам проводили затем аресты.
Политика Кремля по отношению к Израилю была двойственной. Советский Союз поддержал создание еврейского государства, разрешил поставки оружия из Чехословакии – и в то же время проводил кампанию по подавлению сионистских настроений внутри страны. Деятели ЕАК также оказались в двойственном положении. Они направили поздравительную телеграмму президенту Израиля Х. Вейцману, назвав образование Израиля "одним из самых значительных событий в истории еврейского народа", но они же – по указанию властей – должны были бороться с проявлением симпатий к новому государству.
Это вызывало недоумение у многих, и в ЕАК поступали негодующие отклики: "Товарищи! Чего вы ждете? Почему Комитет ничего не предпринимает?.. Палестинские события вселяют ужас в каждого из нас…" – "До каких пор Еврейский антифашистский комитет будет бездействовать?.." – "На сегодняшний день этот Комитет какой угодно, только не еврейский… Да здравствует еврейское государство Израиль!" (И. Керлер, поэт, о настроениях в ЕАК: "Они боялись. Однако, несмотря на страх, у всех было сильное чувство воодушевления".)
Трудно сказать, какие чувства испытывали деятели ЕАК, однако на заседаниях они произносили речи с партийных позиций: "Необходимо разоблачать всех еврейских агентов американского и английского империализма…" – "Выплывает наружу сионизм… Люди считают, что сейчас происходит легализация того сионизма, который был нами осужден…" – "Это неслыханная, возмутительная вещь. Надо бороться с такими настроениями. Надо крепко по ним ударить…"