— Марусину понравился профессионализм коллектива;
— архиважную роль в сложившейся ситуации играет оперативность;
— работать с сырым коллективом — упускать время;
— время — деньги.
Далее Александр Юрьевич бросился несколькими цифрами, выраженными в десятках тысяч рублей и отпустил слегка обалдевших ребят, сказав, что даёт им время подумать и ждёт их послезавтра для уже более серьёзного и конкретного разговора.
Этой ночью, у себя дома, Котов долго не мог заснуть; всё ворочался и думал о своём будущем, о сверкающих перспективах модной рок-группы под руководством опытного и авторитетного человека. Постепенно совсем уж фантастические картины заволокли его сознание. Лондон, Париж, Нью-Йорк… продюсеры, наперебой предлагающие миллионные контракты, толпы беснующихся поклонников…
Под утро Котова разбудил телефонный звонок.
— Слушай, так что, мне теперь надо с работы увольняться? — послышался в трубке невыразительный голос Степанова.
— Чего?…
— Я говорю, мня без отработки не отпустят. Два месяца надо отрабатывать.
— Ну и отрабатывай.
— А как же…
Котов повесил трубку и повернулся на другой бок.
Промчавшись по улицам мимо шарахнувшихся по сторонам редких автомобилей, вороны свернули в небольшой двор и остановились.
— Глушите! — махнул рукой Адольф и указал на заколоченные окна подвала.
С десяток зажатых в крепких руках монтировок поддели запертую изнутри стальную дверь. Раздался отчаянный скрежет, дверь распахнулась, и в проёме показалась накачанная фигура.
— Пошли, — сказал Адольф, ударом чугунного кулака отбросив фигуру внутрь помещения.
Принц шагнул за ним следом.
Подвальное помещение было оборудовано самодельными тренажёрами, служащими для накачки мышц и тренировки ударов. Гири, штанги, перекладины, подвесные груши, человеческий силуэт с мишенями на болевых точках — посреди всего этого нагромождения застыли в растерянности братки с лоснящейся мускулатурой. В спёртом воздухе воняло потом.
С десяток бритоголовых воронов, державших в руках мотоциклетные цепи и монтировки, расположились вдоль стен по периметру. Качки опустили на пол снаряды, вылезли из тренажёров и столпились в центре подвала.
— Такие дела, ребята, — сказал Адольф. — Простой вопрос — простой ответ. И мы уходим.
Медленно он переводил тяжёлый испытующий взгляд с одного потного лица на другое.
— Где девчонка?
Никто не проронил ни слова, нкто не шелохнулся.
Адольф кивнул воронам, и в тот же миг половина качков свалилась на пол под ударами цепей и монтировок.
— Мне повторить вопрос?
Раздалось несколько невнятных голосов.
— Вы не знаете? Тогда продолжайте занятия. Лечь на пол, отжиматься по команде.
Под убыстряющийся счёт братки принялись отжиматься от пола.
Прошло несколько минут, и вот один из них, на счет «132», не смог оторвать плечи. Адольф затянулся, уронил горящий окурок ему на спину, прижал сверху подошвой и растёр.
— Они не знают. Едем дальше.
Уже через неделю между «Невским факелом» и Александром Марусиным был подписан договор из двадцати пяти пунктов о сотрудничестве. Марусин брал на себя техническое обеспечение, сочинение песен и общее руководство. Он получал восемьдесят процентов от дохода. Новая рок-группа, по его предложению, называлась «Форт».
Благодаря содействию композитора, Лисовский и Осипов легко перевелись на заочное отделение. А вот со Степановым пришлось повозиться, так как его не хотели отпускать с завода. Мастера и парторга цеха пригласили в ресторан, а потом повезли к Котову домой и выписали девчонок. Что там творилось, в большой комнате, Котов и Степанов могли только догадываться, но факт тот что в понедельник на заявлении Степанова появились две визы: «Уволить без отработки» и «Не возражаю». Мастер ему весело подмигивал, а парторг стыдливо прятал глаза.
Тогда же начались регулярные репетиции.
Пять раз в неделю собирались дома у Марусина и два раза, в полную силу, — на точке, в одном из клубов.
Домашние репетиции происходили приблизительно так.
М а р у с и н (открывая входную дверь). Мальчики, мы ведь договорились без опозданий.
Заходят Котов, Степанов и Лисовский. Топчась в прихожей, раздеваются.
М а р у с и н. Андрея опять нет?
К о т о в (по возможности бодро). Александр Юрьевич, да что ему здесь делать? Вам ведь нравится, как он на сцене играет.
М а р у с и н (садится за фоно). Хорошо, хорошо, садитесь, сейчас подстроимся. Дима, давай «соль»…
Котов втыкает гитарный штекер в проигрыватель «Вега», подстраивает бас. Степанов щиплет акустическую гитару.
Л и с о в с к и й. Александр Юрьевич, у вас «ми» в третьей октаве не строит.
М а р у с и н (бряцает по клавишам). Да… сейчас…
Марусин лезет под крышку и долго возится, Котов и Степанов закуривают. Лисовский наблюдает за действиями Марусина, не выдерживает, лезет сам, и общими усилиями инструмент, наконец, настроен.
М а р у с и н. Итак, приготовились. «Ты замуж за него не выходи». Вадик, поехали.
Лисовский громко отсчитывает ритм ударами ноги и начинает. Следом вступает Степанов на гитаре, а потом на басу врезается Котов — в другой тональности.
М а р у с и н (бьёт в ладоши). Стоп! Дима, в чём дело?
Котов ничего не понимает.
М а р у с и н. Договорились в «ми-миноре», Валя её лучше поёт в «ми-миноре».
К о т о в. Ах, да…
Начинают снова, теперь всё верно, но на середине песни Степанов забывает слова. Происходит вялая перебранка с Марусиным. Слова у песни совершенно идиотские, обострять на них внимание даже как-то неловко, но надо. И Марусин тоном школьного учителя диктует слова, а Степанов записывает, так как оставил дома тетрадку с текстами.
Однако, в конечном счёте, звучание группы на большой сцене превзошло все самые смелые ожидания. Профессиональные аранжировки и мощь дорогой аппаратуры сделали своё дело. Пора было начинать.
Майор Кизяк сидел за столом своего служебного кабинета, обхватив голову руками. Докладывать или нет о случившемся — вот вопрос, который не давал ему покоя бессонной ночью. Если докладывать, то лучше сразу, потому что позднее будет хуже. А ещё хуже может быть, если Ежов узнает о случившемся не от него. Вот об этом даже думать не хотелось.
С вечера в парадной Ливинштейна дежурил сотрудник, ещё двое рыскали по городу, пока всё безрезультатно.
На столе зазвонил телефон.
— Ну? Что?…
— Александр Сулейманович? — послышался мягкий, вкрадчивый голос Ливинштейна. — Это я.
— Где?… Сева, где ты? — зашептал Кизяк, боясь вспугнуть нежданную удачу.
— Доложил? Про чемоданчик? Документики там интересные…
— Погоди, Сева, не вешай трубку!
— Значит, не доложил…
— Сева, ты где?!
— Правильно, не докладывай. Чемоданчик верну. Потом. Может быть…
— Ливинштейн!!! — заорал Кизяк, срывая голос на чёрную эбонитовую трубку, из которой уже доносились короткие гудки.
Когда пробило двенадцать, майор Кизяк решил не докладывать.
Первое публичное выступление группы «Форт» состоялось в феврале, в концертном зале «Октябрьский». Фрагмент из этого выступления был включён в популярную телевизионную программу.
Концерт шёл под фонограмму и всё, что требовалось от исполнителей, — двигаться в ритме музыки и открывать рты.