– Мы думали, что контакт между ними не состоялся. По объективным причинам, – Чернышов посмотрел на перекрестившегося Даниила, сделал секундную паузу. Как оказывается мерзко всё это вспоминать!
– Выходит, Марошев был не один? – спросил протоиерей.
– Вряд ли. Скорее всего, Бусик и Тристахин снеслись по другим каналам. Или Буслаев вообще действует независимо.
– Таких совпадений не бывает, – сказал Савва.
– Предположить можно всё. В том числе и то, что Базиль сейчас в Москве.
Контроллеры встрепенулись, Корняков так и вовсе выпрямился на стуле, словно стойку сделал, как хорошая гончая. Отец Адриан спросил:
– Вы редко высказываете пустые теории без фактов, Артем Ильич. Мы также не раз могли убедиться в том, что ваши теории обычно оказываются единственно верными. Но всё же: ваше утверждение на чем-то основано?
– Да, конечно. Когда финансовая разведка опрашивала служащих банка, где открыт счет фонда «Забота, порядок, достаток», я попросил разрешения поучаствовать, подъехал с фотографиями всех, кто засветился вокруг Базиля.
– И Марошева?
– Всех, кого смог найти. Пришлось немного побегать.
Савва заметил едва ли не с обидой:
– Ага, а нас поставил за недопсихологом следить! Толку от той слежки!
– Толк есть от всего. В тот день, когда Елагин бросил свой Приют почти на сутки, он как раз ездил встречаться с руководством фонда. Видимо, договаривался о сумме. Но это так, к слову. Ягодки только начинаются.
Наивно было бы полагать, что люди Бусика не держат руку на пульсе. Конечно, повышенное внимание к фонду и ОБЭПа, и Анафемы не прошло незамеченным. И уже на следующий день Буслаев, а возможно, и сам Тристахин, развернули в СМИ настоящую войну.
Журналисты и прежде благоволили Елагину, но теперь, когда к образу гонимого спасителя детей прибавилось и соответствующее финансирование, имя недоучившегося психолога буквально не сходило со страниц и телеэкранов.
Либеральная пресса и частные телеканалы пустились во все тяжкие. Финансовый контроль со стороны органов объявили заказной попыткой прикрыть благое начинание, ибо твердолобым чиновникам-консерваторам проще запретить всё, что не прописано в инструкциях, чем менять их. А если запретить по закону не получается – в ход идут любые методы, вплоть до финансового давления.
Небольшая группа правозащитников провела митинг у Елоховского подворья, перед центральным офисом Анафемы. Плакаты говорили сами за себя: «Остановите произвол!», «Нет новому 37 му!», «Контроллеры Анафемы – кровавые наследники КГБ!»
Савва, чудом не столкнувшийся с демонстрантами у входа, увидел сюжет по ТВ и буквально взбеленился:
– Ага, как же! Милый глава самоубийц – вообще-то хороший мальчик и хочет всех спасти, а что не выходит – так это злые спецслужбы виноваты.
Вечером в новостной программе тот же канал показал интервью с отцом одной из пациенток Елагина. По его словам, дочь Надя уже несколько месяцев живет в Приюте. Беспокойно теребя безукоризненно модный галстук, он с едва скрываемым волнением говорил прямо в камеру:
– …и ничего страшного не происходит. Моя Надя… Нюша жива и чувствует себя хорошо. А прошлой весной доктора в один голос утверждали, что ничего нельзя сделать. Они опустили руки. А он смог ее вернуть! Пробудил в ней желание жить! Не знаю, как он это делает, да и неважно… Я на Игоря Анисимовича молиться готов! И незачем портить ему жизнь, копаться в его делах, проверять счета! У нас такие запутанные законы, если захотеть, компромат найдется на каждого. И что тогда? Приют, куда дети приходят за помощью в самых безнадежных ситуациях, закроют, и ребята снова останутся наедине со своими проблемами. И что с ними будет? Со всеми? С моей Нюшей? Отвечайте, грозная Анафема!
Другие СМИ вели себя поспокойнее, кое-кто даже припомнил принца Флоризеля, но общий дух публикаций в целом доброжелательный. Один попсовый телеканал даже проанонсировал ток-шоу с участием Елагина.
И тогда руководство Анафемы решило дать пресс-конференцию, что произвело в журналистских кругах потрясающий эффект. Впервые перед камерами и микрофонами окажутся не пресс-секретари, которые, как зашоренные пони, бродят по кругу одних и тех же протокольных фраз, и не высшие церковные чины, а рядовые оперативники, контроллеры Анафемы. Да не какие-нибудь там, а самая лучшая группа – лидер по числу раскрытых преступлений!