– Нахмурься еще сильнее, и твое лицо просто склеится, – раздался с порога знакомый голос.
Увидев брата, я закрыл видеозапись и открыл Гугл, прежде чем полностью переключить внимание на Ариса.
– Такое уж у меня лицо. Я застрял с ним с тринадцати лет.
Он фыркнул.
– Поверить не могу, что папа давал нам уроки, как выглядеть свирепым и устрашающим.
– Ты их провалил, – проворчал я.
– А ты сдал экзамен с честью. Но, серьезно? Какой отец учит детей таким вещам?
Я пожал плечами и бросил взгляд на часы, прежде чем начал следить за каждым микродвижением его лица.
– Может, поужинаем?
Карие глаза Ариса на секунду вспыхнули, но в следующий миг он уже снова выглядел безмятежно.
– Конечно.
– Хотя по правде, – пробормотал я, – мне лучше подготовиться к поездке в Салоники.
Плечи Ариса чуть расслабились.
– Тогда в следующий раз. Навестить отца и поужинать с ним мы можем всегда.
Было печально, как брат все же иногда продолжал угождать отцу. Даже теперь. Притом, что тот стал инвалидом и был злее змеи. Смерть матери подействовала на него сильнее, чем он хотел бы.
– Конечно, – я снова пожал плечами.
– Ничего нового? – он подошел к бару в моем кабинете и достал два стакана. Наполнив их льдом и плеснув немного воды, Арис вернулся к столу. Я молча наблюдал, как он разливал нам узо. Пододвинув мне стакан, Арис стал потягивать алкоголь из своего.
– Ничего, – так и не прикоснувшись к узо, я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
Арис плотно поджал губы.
– Мы что-нибудь узнаем, рано или поздно.
Должно быть, мой пристальный взгляд начал его нервировать, поскольку брат махнул рукой, указав на мой стакан с узо.
– Выпей, мужик. Мне скоро ехать домой к Селене, иначе я не смогу услышать конец истории.
– Подкаблучник, это точно, – отозвался я, подняв стакан и повертев в нем лед.
– Она знает свое место, – фыркнул Арис.
– Где Эстеван Гэлани? – спросил я, поставив стакан на стол.
Его брови удивленно поднялись, а потом он пожал плечами.
– Твои предположения ничем не хуже моих. Он исчез после того, как ты оторвал ему член.
Я поскреб щетину на лице.
– Гэлани не славятся молчанием. У них самые большие рты на всем Крите.
Арис сжал губы в тонкую линию. Тревожную. Это заставило меня посмотреть на него еще пристальнее.
– Я займусь этим делом.
– Хорошо, – проговорил я. – Я тоже.
– Выпьем за то, чтобы справиться с нашествием Гэлани, – произнес брат и поднял стакан, призывая меня сделать то же самое.
Я поднялся с кресла и пошел к двери.
– Я никогда не подниму тост за чертовых Гэлани. Проваливай отсюда, пока твоя ядовитая подружка не попыталась сделать омлет из твоих яиц.
Арис осушил свой бокал и с грохотом поставил его на стол. Поднявшись, он одарил меня непроницаемым взглядом. Арис глубоко втянул в легкие воздух и резко выдохнул, это свидетельствовало о том, что его самообладание висело на волоске. Однако в следующий миг брат широко улыбнулся.
– Спокойной ночи, Костас, – произнес он и ухмыльнулся. – Моя ночь будет куда лучше твоей, уверяю тебя.
Арис ушел, не сказав больше ни слова.
Посмотрев на свой нетронутый стакан узо, я выпрямился. Я слишком долго пребывал во тьме.
«Пора просыпаться и разыскать, наконец, мою чертову жену».
ГЛАВА 4
Талия
– Мне нужна молочная смесь, – громко сказала я, перекрикивая плач дочери.
Селена бросила на меня недовольный взгляд.
– Мы с Арисом были в городе несколько дней назад, он велел тебе составить список, – она смотрела на меня с обвинением, а я лишь беспечно пожала плечами, даже не стараясь успокоить Зои. Ее крики всегда донимали Селену. Ради блага человеческой популяции эту женщину следовало стерилизовать, поскольку ей противопоказано размножаться.
– Я писала список, – Зои закричала еще громче. – Но у дочки был скачок роста, произошедший раньше, чем я ожидала. Знаешь ли, дети растут, – едко бросила я.
– И у тебя совсем ничего не осталось? – спросила она. Я видела, что Селена вот-вот сорвется. Ее руки подрагивали, а веки подергивались. Ну же, сучка...
– Если бы осталось, я бы не стала у тебя выпрашивать. Слушай, если не хочешь ехать, я сама могу, – я пожала плечами, усмехнувшись, что явно ее разозлило. – Зои не перестанет плакать, пока ее не накормят, – как по команде крик дочери стал еще громче. Каждый ее вопль заставлял меня сжиматься, но это все ради нашего общего блага.