«Да воздаст бог, чтобы страна переполнилась мудростью, и чтобы все иудеи заговорили по-немецки», желал раввинский трактат XVII столетия из Польши. (Koestler, 159). Эта иудейская любовь к немецкому языку удивительна в том отношении, что она исходила оттого, что польские иудеи принесли немецкий язык из Германии, где они были рассеяны в XIII и XIV столетиях. Почему же польские иудеи придерживаются верности языку гонителя и даже желают себе, чтобы весь их мир говорил на этом языке, почему иудеи ашкенази придерживаются до тех пор этого «фальшивого» немецкого языка? Как религиозный язык они имели, конечно, гебрейский и как разговорную речь настоящий язык страны—польский и, соответственно, русский (когда начали отказываться от идиша—ВП). И если они сохраняли немецкий язык, то почему тогда также не имели немецкого шрифта? Почему они для письма на немецком языке использовали собственные символы, которые даже не были правильными гебрейскими?
И два дальнейших вопроса, которые всплывают. Во-первых: как иудеи вообще изучили немецкий язык и, во-вторых: с каких времен они его перестроили к собственному языку идиш? Самые старые литературные памятники идиш в Германии появляются от конца XIII столетия. Но уже эти тексты с языковой точки зрения полностью развиты и отличаются от немецких текстов того же времени только употреблением немецко-гебрейского шрифта.
Беттина Симон пишет с необходимой осторожностью: «Если идиш развивался постепенно и отделился от немецкого, как больше всего принимается,.. то как это состояние не было доказано источниками? (Simon, Jiddische Sprachgeschichte (Симон, «История языка идиш»), S. 55). Нет никаких доказательств о прибывающих в Германию иудеях, которые мучительно должны были учиться немецкому. Потому идея пиджин-фазы[165][165] новыми историками языков полностью отклоняется (Eggers, 450)
И Гюдеманн для периода от XII до XIV столетий подчеркивает, что иудеи должны были говорить по-немецки без жаргона, так как в антисемитских текстах этого времени иудейский жаргон ни в чем не упрекается, что имело бы место в случае, если они на таком бы говорили»[166][166].
То, что язык немецких иудеев от немецкого языка (незначительно) отличается, впервые бросается в глаза во время иезуитской контрреформации конца XVI столетия. Илья Шадекс в 1592 году пишет, что нужно знать, «что они выговаривают почти все на нюрнбергские или франконские разновидности гласных грубо, в особенности «a»: почти как «o»«. (Согласно Симон, 56)
Впервые идиш очень контроверсивно (спорно) обсуждается в Германии в XVIII веке. Олаф Тихсен, профессор из Мекленбурга, жалуется на «польских преподавателей (мастеров польской школы)», которые якобы говорили на «kauderwelsche (каудервельшском) языке», и с ним ехали в Англию, Голландию, Данию и Германию, чтобы стать там «преподавателями для молодежи и народа, а также судей» (Симон, 10) (Прим. Каудервельшский (по словарю)—бестокловый, неясный). Профессор Тихзен подтверждает эту критику, что для него «каудервельшский язык» польских иудеев у иудеев фактически является признанным языком у интеллигенции, преподавателей и судей. Торговцам этого времени также рекомендуется, чтобы те учили язык и орфографию иудеев, и с этой целью уже был изменен заголовок книги (авторства Г. Зелиг) «Учебник для основательного изучения иудейского немецкого языка для должностных лиц, сотрудников суда, адвокатов и в частности (в особеннсти) для торговцев» (Лейпциг в 1792).
Мы знаем о Гете, что он, когда был ребенком, то с трудом привил себе «барокко немецко-иудейский» и «попытался так же хорошо писать», как об этом можно прочесть. И есть даже запись в кассовой книге отца весной 1761 года, что некто Христамикус получал зарплату как преподаватель иудо-немецкого для молодого Гете. (Best, Mameloschen S. 47). Следовательно, как оказывается, идиш в течение определенного времени был настоящим языком общения, знание которого имело значение также для гражданского христианского общества. Только приблизительно с конца XIX века он утратил это значение в Центральной Европе и превратится в точку критики «Антисемитов», которые исходят из расово условных недостатков иудеев, выражающихся в нормальных языковых чувствах, и тем самым свидетельствуют собственное игнорирование.
165
[165] о выражении пиджин: пиджин языки - это языки, недоученные иностранцами, которые вследствие недоученности пользуются малым набором корней и чрезмерно большим набором дополнений. К примеру, «трава головы» вместо «волосы», как в пиджин инглиш - ВП.
166
[166] Guedemann, Geschichte des Erziehungsbildung («Гюдеманн, История сущности воспитания», Bd. , S. 148.