В трехстах ярдах от них выстроилась наизготовку армия Акилы. Ряды всадников в тяжелых доспехах ждали на пердней линии, выставив копья и мечи, и их серебряные латы сверкали на солнце. Как и предупреждал Торин, они выстроились линиями, и впереди стояли копьеносцы. Линии одна за другой будут выходить на битву. На этот раз для лучников не было нужного расстояния. Побоище состоится в песках: рукопашный бой, где копыта коней будут противостоять когтям. За строем бойцов на своем черном коне восседал Трагер. Генерал выглядел великолепно. Он держал в руке шлем, оглядывая врагов-джадори. Знаменосец был рядом с ним с флагом Лиирии в руках. Воздух был тих, и знамя не развевалось. Интересно, думал Торин, узнает ли его Трагер.
Но вот из лагеря выехал Акила на белом скакуне, резво гарцующем по песку, и присоединился к Трагеру. На нем не было доспехов, лишь королевская туника и плащ. Голову украшала золотая корона. Он выглядел старше Торина, даже с расстояния; на лице короля было серьезное выражение, вопреки недоброй репутации безумца. Кадар сердито ощетинился, увидев Акилу, и испустил глухое ворчание.
— Лиирийский змееныш, — громко воскликнул он. Его люди подхватили возглас ненависти. Каган повернулся к Торину. — Он станет предлагать нам условия? — спросил он.
— Не знаю, — признался Торин. Он чувствовал себя неловко, сидя вместе с Беником на спине крила, поэтому соскользнул на землю. Кадар нахмурился.
— Мне ничего отсюда не видно, — разочарованно бросил Торин. На поясе у него висел меч — на случай, если придется сражаться. Он чувствовал себя трусом, прячущимся за спины других. Ему хотелось просить Кадара разрешить участвовать в битве. Но все уже решено. Он испустил разочарованный вздох, увидев лиирийцев вдали.
— Акила хочет получить Лукьена, — наконец, сообщил он. — В обмен на него он может что-нибудь пообещать.
— Ваш король просто дурак, если думает, что я так легко выдам ему товарища. Он что, считает меня ублюдком, вроде него? — сердито спросил Кадар.
— Я уже сказал, что не знаю.
— Вернитесь на спину крила!
— Я лучше смогу управлять битвой, если буду все видеть, разве нет?
— Битвой управляю я, — отрезал Кадар. — А вам будет безопаснее оставаться верхом. Полезайте.
Но барон Гласс не послушался приказа.
— Я вижу Гласса, — нахмурившись, проговорил Акила. — Но где же Лукьен?
Трагер фыркнул:
— Прячется, ясное дело.
Ответ вызвал у Акилы раздражение.
— Я проделал весь этот путь ради Лукьена, а он даже не побеспокоился выйти ко мне? — он завертел шеей, чтобы увидеть что-либо за спинами кавалеристов. На дюне впереди выстроились ряды наездников на крилах. В центре находился мужчина, который, как решил Акила, и был Кадаром. Выглядел он впечатляюще, высокий, спартанского вида, темнокожий, с суровым взглядом. Рядом с ним стоял однорукий человек, в котором Акила немедленно узнал своего старого советника, барона Гласса.
— Ему не только удалось улизнуть: он еще и помогает моим недругам, — процедил король сквозь зубы. — Ну что же, придется расквитаться с ним за все.
— Точно, — подтвердил Трагер. Его помощник полковник Тарк проехал перед флангами, выкрикивая приказы. Копьеносцы двинутся первыми, за ними — лавина всадников с мечами. Хороший план, решил Акила, но, не будучи человеком военным, он не мог подтвердить этого наверняка. Трагер восседал на коне с видом, исполненным достоинства. Когда он заметил, насколько их силы превосходят джадорийские, на губах его заиграла прямо-таки проказливая усмешка. Но Акила все равно сомневался. Перед смертью Грак предупреждал его о воинском искусстве джадори и свирепости их крилов. — Они могут мгновенно разорвать горло человеку, — предостерег он, и его брат, Дорешен подтвердил эти слова. Дорешен вел их остаток пути после гибели Грака и теперь находился на безопасном расстоянии в тылу, вместе с дровасами, но зловещее пророчество звенело в ушах у короля.
— Чего они ждут? — спросил Акила. — Наших условий?
— Похоже на то, — согласился Трагер. — И хотят оставаться на высоте. Хорошая тактика. Нам придется не так уж легко.
— Но мы же разобьем их, правда?
— Конечно. А потом нужно будет прочесать город.
Глаза генерала блеснули зловещим огнем. Акила предупредил:
— Мне не нужна резня, Уилл.
— Милорд, если они встанут против нас, у нас не останется выбора. А сейчас — довольно нас мариновать.
— Тогда — вперед. Пусть герольд двинется им навстречу. Пусть объявит мои условия.
Трагер ушам своим не поверил.
— Условия? Какие еще условия?
— Не вижу смысла истреблять всех, если нам выдадут Лукьена и Гласса, — он минутку подумал: не стоит ли потребовать еще и Гилвина Томза. — Да нет, мальчишка мне не нужен. Только эти предатели. И амулеты.
— Акила, мы проделали весь этот путь, чтобы наказать врагов. Не только Лукьена, но и чужаков, — Трагер указал на дюны, где ждал Кадар. — Вы что, оставите этим варварам жизнь?
При этих словах Акила умолк. Во время всего путешествия гнев переполнял его, но сейчас он устал и жаждал отдыха. А еще — признался себе, что боится предстоящей битвы. В мозгу его запылала страшная картина той, далекой битвы в Норворе.
— Все, чего я хочу — и всегда хотел — увидеть Лукьена, — сказал он. — Если они выдадут мне его и Гласса, я пощажу их город, — он улыбнулся, ощущая удовольствие от собственных слов. — Вот условия сделки. Как только Кадар услышит, он немедленно согласится. Ни один король не станет рисковать своим городом.
— Но вы же стали, — пробормотал Трагер.
Акила метнул в него сердитый взгляд.
— О чем это ты?
Трагер сделал глубокий вдох.
— Это ошибка. Если позволите джадори уйти, они нападут на нас, когда мы повернем назад. Мы должны уничтожить их. — Он наклонился поближе и прошептал: — Они — наши враги, Акила.
Акила облизнул губы.
— Да…
Но в его мозгу жило еще что-то, воспоминание о Граке и их последний разговор, когда тот назвал его Добрым — как много лет назад. Король начал тереть виски.
— Нет, — он покачал головой. — Нет. Пусть доставят мои условия.
— Акила…
— Сделай это!
Генерал посмотрел на своих помощников, молодых лейтенантов, повсюду сопровождавших его. Их лица ничего не выражали. Наконец, он произнес:
— Очень хорошо. Я сам доставлю условия.
— Ты? — изумился Акила. — Не будь смешным!
Трагер устремил свой взор на Кадара.
— Хочу поближе взглянуть на этого задиру.
Надменный тон Трагера не удивил Акилу, он даже не стал спорить.
— Отлично. Так поспеши.
Барон Гласс терпеливо ждал рядом с Кадаром и его воинами, отказывавшимися взять преимущество, атакуя первыми. Он не знал, достанет ли Акиле и его людям человечности предложить им приемлемые условия. Прошли долгие минуты ожидания, и маленькая группка людей отделилась от лиирийских рядов и направилась к ним. К великому изумлению Торина, среди них был и Трагер.
— Не могу поверить, — с усмешкой проронил он. — Слуга дьявола собственной персоной.
Кадар смешался.
— Это и есть генерал?
— Да, Трагер. Едет сюда доставить депешу короля.
— А почему это делает сам генерал?
— Точно не знаю, — Гласс подозрительно сощурил глаза. — Наверное, чтобы увидеться с нами лично. Надменный ублюдок.
Кадар выпрямился в седле.
— Мы встретим его лицом к лицу. Забирайтесь на крила, барон. Я хочу видеть этого поганого пса.
С помощью Беника Торин залез на ящера, вцепившись в поводья. Кадар подозвал еще двоих наездников, и они вместе выехали их рядов, чтобы встретить Трагера. Их разделяло еще много ярдов, но двое предводителей войска сверлили друг друга глазами, пока не оказались близко. Больше всего на свете Торин желал сейчас оказаться в одиночку на спине крила; ему было невыносимо, что Трагер видит его увечье. Прежде его не волновало мнение этого наглого выскочки, но сейчас Трагер больше не юный офицерик. Когда они подъехали ближе, Торин заметил приметы возраста на его лице, седину в бороде, морщины на лице. Шестнадцать лет назад он был хорош собой. Сейчас не осталось ничего, кроме жестокости. Генерал резко остановил лошадь и поднял руку. Кадар тоже приблизился и остановил Истиках. Беник и остальные окружили его. Взгляд Трагера немедленно обратился к Торину.