— Помечтать совсем неплохо, — мягко проговорила она, положила кисть и стала смотреть на другой берег. Бенн и Лукьен смеялись, угощаясь сыром. Неподалеку расположился лютнист, а с ним — несколько друзей Линука. Всем, похоже, по душе пикник — кроме Кассандры. Боль в желудке больше не беспокоила ее. Со времени приезда в Глэйн она почти совершенно исчезла. И теперь появилась другая боль, не физическая.
— Я хочу прокатиться верхом, — внезапно решила она. — Вместе с Лукьеном.
— Что? — Джансиз отложила вязание и вскочила на ноги. — Нет, Кас, только не это!
— Почему? Это моя единственная возможность. Никто не обратит внимания.
— А твой отец?
— Мой отец за двадцать миль отсюда. — Кассандра прикрыла рисунок холстом, скрыв его от любопытных глаз. — Я хочу поговорить с ним.
Джансиз подалась вперед.
— Ты именно поэтому хотела сюда приехать, ведь так? Просто выбрать шанс, чтобы побыть с ним наедине?
Кассандра не отвечала, и Джансиз вздохнула.
— Пожалуйста, Кассандра, не глупи. Просто забудь о нем, хорошо?
— Не хочу забывать, — сказала Кассандра. — Хочу узнать, отчего он все время смотрит на меня. Хочу узнать кое-что о нем.
Джансиз неодобрительно покачала головой. Кассандра послала ей очаровательную улыбку.
— Ты просто душка. Присмотри за рисунком, хорошо? — и она двинулась через мостик. Лукьен сразу заметил ее. Он встал — как и все остальные — склонив голову в приветствии.
— Я хочу покататься верхом, — заявила Кассандра. Она посмотрела на слуг Линука. — Оседлайте мне, пожалуйста, двух лошадей. — Затем повернулась к Лукьену. — Вы поедете со мной.
С лица рыцаря разом сошла краска.
— Что?
— Поедете со мной кататься, для моей безопасности. Вы ведь мой защитник, разве не так?
— Да, но…
— Так защищайте меня. Отец не позволил бы мне кататься без вас.
Лукьен с трудом проглотил комок.
— Хорошо, миледи. Я попрошу остальных тоже присоединиться к нам.
— Нет. Я приехала в Глэйн, дабы отдохнуть от шума и суеты, а не для того, чтобы таскать за собой всю свиту. Вас одного вполне достаточно, Лукьен.
Проходя к дому, где собиралась переодеться в костюм для верховой езды, она услышала изумленный вздох Лукьена. И на лице ее заиграла легкая улыбочка удовлетворения.
К вящему удивлению Лукьена, Кассандра оказалась отличной наездницей. Ей не нужна была помощь, чтобы сесть на лошадь или управлять ею. Фактически, это она вела их по холмам Глэйна, едва оборачиваясь, чтобы сказать одно-два слова. Ее молчание было показным, и Лукьен знал это и раздражался. Она удивила его самим предложением отправиться на прогулку, а потом напустила на себя фамильную спесь. Когда она гордо ехала на несколько шагов впереди, разглядывая луга вокруг и не обращая на него внимание, Лукьен смотрел на нее в восхищении. Он даже слегка нервничал. Или то было чувство вины?
Они уже удалились от дома Линука и остальных участников пикника, а также от слуг, и ехали посреди холмов, заросших мягкой зеленой травой. Вокруг не было ни души, за исключением птиц и других живых существ, для которых эти места — родной дом. Они ехали шагом, и Кассандра то и дело останавливалась, чтобы осмотреться или сорвать листок с дерева. Прошло не менее часа, и ее волнение улеглось.
Кассандра перестала быть капризной принцессой, но еще не стала настоящим компаньоном. Она словно бы ехала в одиночестве, а Лукьен держался на почтительном расстоянии, молча наблюдая за ней. С лугов подул теплый ветерок, он шевелил волосы девушки. Кассандра заправила за ухо эбеновую прядь и огляделась, удовлетворенно кивнув.
— Здесь и остановимся, — сказала она.
Лукьен приподнялся в седле.
— Остановимся? Но вы ведь сказали, что хотите прокатиться?
— Сейчас мне хочется отдохнуть, — заявила она, соскользнув с седла. Она улыбнулась, заглядевшись на солнечный лужок, словно зачарованная. Рядом проходила тропа, заросшая лютиками. Кассандра уселась неподалеку, поджав под себя ноги. Уткнулась носом в цветы; потом ее напугала пчела, а затем она сорвала цветок. Увидев, что Лукьен все еще на коне, девушка вздохнула: — Пожалуйста, спускайтесь. Я вас не укушу.
Лукьен в замешательстве слез с лошади и склонился над ней.
— Герцог Линук станет беспокоиться. Нам лучше возвращаться.
— Мы уехали не так уж давно, — заявила Кассандра. — А с милым старичком Линуком у меня разговор короткий. Я могу отсутствовать неделю и получу на это полное его благословение. Так что расслабьтесь. А то я тоже начинаю нервничать.
Лукьен продолжал стоять, склонившись над ней, не зная, что ему делать. Он чувствовал себя неловко. Огляделся по сторонам в поисках чего-либо — хоть чего — чтобы занять себя. Кассандра заметила его нервозность и засмеялась.
— Сядьте, Лукьен, — велела она. И впервые послала ему милую улыбку, а заодно и похлопала по траве рядом с собой. — Вот сюда.
Лукьен, наконец, решился сесть. Он взглядом обшаривал луга, моля Бога, чтобы никто их не увидел вместе. Кассандра счастливо вздохнула. На ее лице, озаренном солнцем, отразилось глубокое удовлетворение. Сказать, что она рада находиться вдали от Хеса — значило не сказать ничего. Теперь, когда отец и сестры не наступают на пятки, она больше не будет считаться ребенком. Лукьен позволил своему взгляду задержаться на принцессе слишком долго.
— Вы смотрите на меня, — заявила она.
Лукьен отвернулся.
— Извините.
— Я заметила, вы подолгу не спускаете с меня глаз.
— Простите, миледи, я вовсе не имел намерения оскорбить вас, — пустился в объяснения Лукьен. — Я ведь должен вас защищать. А это сложно сделать, если я не буду наблюдать за вами.
— О, — Кассандра расплылась в улыбке.
Лукьен сорвал травинку и вертел ее между пальцев.
— Понимаете, это моя работа.
— Что ж, понимаю. Спасибо за объяснения. Я слишком любопытна.
— Все в порядке.
Кассандра не переставала улыбаться.
— Да.
Лукьен откашлялся. Он не смог удержаться от вопроса:
— Так вам было любопытно?
— Ну, да, — сказала Кассандра. Она играла цветком. — Я имела в виду, что вы так пристально смотрели на меня у пруда, и мне было интересно, почему. Я решила, может, вы нашли меня… интересной.
Лукьена охватил тихий ужас. Он знал, что преступил черту, и непонятно, как выбираться из сложившейся ситуации. Кассандра искушала его. Очарованный ее близостью и не обращая внимания на чувство вины, он ответил:
— Да, миледи, вы интересны мне. Вы не похожи ни на одну из известных мне дам.
— Правда?
Лукьен пытался улыбнуться.
— Вы прекрасны и талантливы, поэтому ни один мужчина не устоит перед вами. А еще в вас есть изысканность.
Кассандра рассмеялась.
— Но вы же жили в королевском замке. Так что изысканные женщины должны были окружать вас постоянно!
«Да, — подумал Лукьен. — Быть окруженным такими женщинами и никогда не прикасаться к ним!»
Он не стал рассказывать Кассандре о том, как мечтал быть с принцессой вместо шлюхи, в то время как знатные женщины доставались лишь герцогам и баронам. Вместо этого он сказал:
— И все же вы — другая. Вы умеете рисовать и танцевать. И даже ездите верхом. Я считаю вас загадкой, миледи. Это-то меня и интересует.
Кассандра зарделась, не выказывая ни малейшей степени оскорбления.
— Вы тоже интересуете меня, сэр. Здесь, в Риике, вы — Бронзовый Рыцарь.
— Так же меня называют и в Лиирии, миледи.
— Да, но в Лиирии вы герой, а в Риике — злодей.
Лукьен разозлился.
— Я не злодей!
— Но вы же убиваете людей. Я слышала истории об этом. Говорят, в битве вы — настоящий берсерк. Мой дядя Раксор однажды говорил мне, будто вы убили двенадцать человек в битве при Редторне, уже после того, как он объявил отступление. Это правда?
— Я солдат, миледи. Я выполняю волю своего короля. Когда идет война, я воюю.