Глаза девушки сузились.
— Но вы ведь любите это занятие, не правда ли? Я это чувствую. Любите сражаться.
— Я умею делать это лучше всего, — отвечал Лукьен. Он изучал стебелек в своей руке, затем заметил цветок в руке Кассандры. Пришедшее на ум сравнение заставило его засмеяться. Он похож на траву — ту, что произрастает повсеместно. А Кассандра — без сомнения, диковинный цветок. Но он все время пытается стать чем-то большим, нежели трава. Пытается отличиться на поле битвы. — Я не стану извиняться за то, каков я есть, миледи. Вы — королевской крови. И никогда не узнаете, что значит быть простым, незнатным человеком.
Кассандра выглядела озадаченной.
— Но вы — не простолюдин, вы — рыцарь.
— Сейчас я рыцарь, все верно. Люди называют меня «сэр», но так было не всегда.
Принцесса наклонилась ближе.
— Расскажите мне. Я хочу знать о вас побольше.
— Я был сиротой, жил на улицах Кота. Мой отец оставил нас, а мать вскоре умерла. Я был один и был вынужден сам защищать себя. А Кот все-таки большой город, миледи. Больше, чем Хес. Это не место для ребенка.
— Как же вы выжили?
— Как можно выжить одному на улице? Я воровал. И работал, когда получалось. Кузнецы всегда ищут ребят на подмогу. Они обращались с нами, как с рабами. И так я прожил почти четыре года, совсем один. — Лукьен усмехнулся. — Пока не встретил Акилу.
Кассандра заметила его усмешку.
— Вы оба друг за дружку горой, верно?
Лукьен кивнул. Несмотря на разницу во взглядах с Акилой, он любил его.
— И вы — телохранитель Акилы? Защищаете его?
— Защищаю, потому что люблю. Потому что он для меня больше, чем брат. И потому что он сын короля Балака, которым я восхищаюсь.
— Но для меня он — полная загадка. Я знаю о нем так мало, а кто сможет лучше рассказать о нем, если не вы? Действительно ли его называют «Акила Добрый»?
— Да, — засмеялся Лукьен. — И он заслужил это имя, поверьте мне.
— Так он добрый человек?
— О, да.
— И будет мне хорошим мужем?
Лукьен снова посмотрел на нее. Ее лицо изменилось, на нем отразилась тревога.
— Миледи, Акила самый славный человек из всех, кого я знаю, — начал он. — Вот почему я предан ему и последовал за ним в Риик. Он не может причинить зла. Он на это просто не способен. Особенно в отношении вас. Вы ищете нежного, ласкового мужа? Того, кто будет поклоняться вам и искать способ сделать вас счастливой? Если так, то вы нашли его, миледи.
Их глаза на мгновение встретились, и каждый подумал: чье же описание прозвучало? Лукьен почувствовал, что лицо обдало жаром. Он в смущении отвернулся.
— Акила будет хорошим мужем и хорошим королем, — сказал он. — Вы будете счастливы с ним, миледи.
Кассандра молчала. Цветок выпал из ее рук прямо на колени. Рыцарь смотрел на нее, не отрываясь.
— Вы не тот, кем я привыкла вас считать, — наконец, подала она голос. — Не простолюдин. Я думаю, вы… — она запнулась, сменив тему для разговора. — Прошу меня извинить за прежнее отношение, сэр Лукьен. Вы, должно быть, считаете меня злобной мегерой.
— Не извиняйтесь, миледи. Если бы ваш дядя Раксор приехал в Кот, я относился бы к нему не лучше.
— Нет. Я должна извиниться, — Кассандра подалась вперед и коснулась руки Лукьена. — Раз король Акила так любит вас, значит, вы с ним — друзья.
Ее прикосновение казалось волшебным. Лукьен медленно перевел взгляд и прочитал в ее глазах нечто большее, чем простая дружба.
— Да, миледи. Мы друзья.
Милое лицо Кассандры озарилось светом, но затем вдруг резко скривилось. Она откинулась назад с криком, положив руку на живот. Лукьен вскочил и склонился над ней.
— Миледи? Что случилось?
Из уст девушки вырвался хриплый стон. В глазах отражалась жуткая боль.
— Принцесса, что с вами?
Будучи едва в состоянии пошевелиться, Кассандра простонала:
— Ничего… Я … в порядке…
— Нет, не в порядке, — Лукьен сжимал ее руку. — Скажите, в чем дело.
— Ни в чем, — настаивала Кассандра, стиснув зубы. Она едва не плакала.
— Это всего лишь… мои месячные кровотечения. Должно быть, дело в этом.
— Ваши месячные кровотечения? Нет, не думаю.
— Да что вы можете знать об этом? — вскинулась она. Девушка с трудом поднялась на ноги, оттолкнула его, забираясь на лошадь. В лице не было ни кровинки. Но ей не удалось вскочить в седло: колени ее подкосились.
— Кассандра! — Лукьен кинулся к ней, обвивая ее стан руками. — Боже мой, разрешите, я помогу!
Принцесса покачала головой.
— Это пройдет. Всегда проходит. — Она глубоко дышала, пошатываясь на неверных ногах. — Пожалуйста, дайте мне только отдышаться.
— Что с вами такое? Прошу вас, скажите.
Взгляд Кассандры стал ядовитым.
— Со мной ничего. Это просто месячные циклы. И вы никому об этом не расскажете, правда? Ни слова!
— Миледи…
— Ни слова, — процедила Кассандра. Она закрыла глаза, чтобы успокоиться. Самое худшее было уже позади. Лукьен отпустил ее, испуганно оглядев. Она осторожно встала на ноги, склонив голову, прижимая руку к животу. — Мне нужно вернуться в дом, — сказала она. — Помогите мне сесть на лошадь.
Будучи в нерешительности, не зная, как поступить, Лукьен подсадил ослабевшую девушку в седло. Проверил, прочно ли сидит, затем вскочил на коня сам. Кассандра нашла в себе силы начать путь. Лукьен ехал рядом, наблюдая за ней. Ей стало лучше, но краски еще не вернулись к ней, и плечи были немного сгорбленными. Лукьену прежде не доводилось видеть, чтобы лунные циклы так действовали на женщин. Поэтому он был уверен: принцесса лжет. Но ничего не сказал, пока они ехали назад. И вот они уже приближаются к пруду, где все еще продолжался пикник. Они были на дальнем берегу, там, где рисовала Кассандра. Когда они приблизились, Кассандра выпрямилась в седле, надев на лицо вымученную улыбку. Джансиз увидела их и выбежала поприветствовать.
— Хорошо ли прокатились? — спросила служанка, принимая поводья из рук Кассандры.
— Да, замечательно, — Кассандра взглянула на компаньонку исподлобья. — Но сейчас я хочу вернуться в дом. Я устала.
На лице Джансиз отразилось беспокойство.
— Слезай, — велела она, помогая Кассандре. Лукьен спрыгнул со своего коня. И в этот момент увидел оставшийся на мостике мольберт, в то время как Кассандра с Джансиз удалялись.
— Разрешите мне принести ваш рисунок, — попросил он, направляясь к мольберту.
— Нет! — пронзительно закричала Кассандра. Она высвободилась из поддерживающих объятий Джансиз и кинулась к Лукьену. Лукьен уже взял рисунок, собираясь откинуть тряпицу, прикрывавшую его. Он потрясенно смотрел на Кассандру.
— Что с вами? Вы спокойно можете идти, я присмотрю за вашим рисунком.
Одним рывком Кассандра выхватила рисунок из его рук, но он выпал на землю — в тот самый миг, когда ветер отвернул холст. Кассандра окаменела. Она переводила взгляд с рисунка на Лукьена и обратно. Лукьен тоже смотрел на рисунок. В первый момент он не узнал себя. Но, когда узнал, издал тяжелый вздох. Наконец, он наклонился и поднял рисунок. Да, это он сам, сидящий у воды в блестящих латах.
— О, Боже, — выдохнула Кассандра. Она в ужасе зажала себе рот. — Джансиз…
Джансиз подбежала и забрала рисунок у Лукьена. Рыцарь и принцесса не сводили глаз друг с друга. На лице девушки проступила глубокая печаль.
— Мне так жаль… — прошептала она. — Я только… — Но, не найдя слов, повернулась и бросилась бежать. Джансиз задержалась на мгновение, подарив Лукьену извиняющуюся улыбку.
— Никому не рассказывайте, хорошо? — попросила девушка. — Пожалуйста, а то она и так в замешательстве.
— Конечно, конечно, не буду, — пообещал Лукьен.
Он смотрел, как Джансиз догоняет принцессу. А на другом берегу пруда на него смотрел Трагер. Но Лукьен не обращал на него внимания. Что-то подсказывало ему, что в его жизни прибавилось сложностей.
8
Когда над Котом встало солнце, Акила уже прогуливался в одиночестве по площадке из кирпича и известняка, зачарованно разглядывая странное сооружение. Груда камней лежала с одной стороны, а с другой находился небольшой участок земли, лишенный травы и деревьев. Основание башни уже заложено, и очертания главного здания видны на земле. Это было гигантское прямоугольное здание, которое в будущем превзойдет по размерам большинство нынешних канцелярий. Акила укутал плечи плащом, дабы избежать утренней сырости, и гордо вздернул подбородок: какой же он молодец! Недалеко отсюда здания Кота бросали тени на строительную площадку. Он видел Лайонкип, окруженный правительственными зданиями на площади Канцелярии, и знал, что выбрал подходящее место для своего Собора Знаний.