— Ну что? Как себя чувствует моя королева?
Кассандра нахмурилась.
— Королева. — Слово показалось ей странным. — Звучит слишком величественно, правда?
— Я так не думаю, — хихикнула Джансиз. Она отхлебнула вина и кивнула в сторону блюд с угощением. — Мне кажется, все просто здорово. Посмотри, сколько здесь всего!
Но новая королева не могла радоваться: вокруг собрались одни чужаки. Никто из семьи не приехал, ибо король Карис был домоседом и, несмотря на установившийся между Рииком и Лиирией мир, чувствовал себя не в своей тарелке на земле бывшего недруга. К своему удивлению, Кассандра поняла, что скучает. Так же страстно, как мечтала покинуть отчий дом, теперь она желала обрадовать отца своим замужеством.
— Посмотри, какие они все толстые, — зашептала она. — Эти министры, они повсюду одинаковые!
— Ш-ш-ш, — предостерегла Джансиз. — Что это с тобой, Касс? Ты должна радоваться. Ты же этого хотела. — Ее бровь приподнялась в беспокойстве. — Ты в порядке?
— Просто замечательно, — отозвалась Кассандра. Она не стала говорить подруге об огне, сжигавшем ее внутренности. Это казалось ей неприличным. В этот момент Акила взял ее за руку.
— Кассандра? — он широко улыбнулся. — О чем это вы шепчетесь?
Остальные, сидевшие рядом, повернулись, чтобы услышать ее ответ. Даже старик по имени Фиггис казался заинтригованным: он выронил баранью ногу, прислушиваясь. Кассандра изобразила очаровательную улыбку.
— Простите меня, милорд, — проворковала она. — Мы обсуждали только что появившихся людей. Подошла целая толпа ваших министров. У моего отца никогда не было столько советников.
— Верно, — с некоторой горечью поддержал Акила. — И, готов ручаться, не было и стольких хлопот, с ними связанных.
Кассандра попыталась перевести разговор на другую тему.
— Забудьте о трудностях с министрами, милорд. Вспомните, что сегодня за день.
— Конечно, — обрадовался Акила. Но глаза его скользнули по второму ряду, где располагался барон Гласс. Канцлер из Дома Герцогов должен был сидеть неподалеку, как предписывал его статус. С ним была его жена, намного моложе его, и выводок шумных ребятишек. Барон поражал дородным видом: крупный, широкоплечий, словно вытесанный топором, с непослушными рыжими вихрами и засаленной козлиной бородкой, заостренной на конце. Кассандра полагала, что ему должно быть хорошо за сорок. Подобно остальным представителям знати, он облачился в честь праздника в дорогой наряд и драгоценности, сиявшие на солнце. Но самым впечатляющим оказалось отсутствие у него левой руки. На ее месте висел пустой рукав, сколотый у плеча. Гласс подлил себе вина; заметив взгляд Акилы, барон улыбнулся и поднял кубок в приветствии. Акила ответил тем же, но Кассандра заметила в его глазах легкое презрение. Чувство, которое совсем не подходило Акиле.
— Милорд, будет лучше, если вы скроете от барона свои чувства, — проговорила она.
Уверенный, что Гласс его не слышит, Акила ответил:
— Барон знает о моих чувствах, миледи. Так что нет смысла прятать их от него.
— Смысл есть. Во имя вашего королевства. Вам ведь понадобится добрая воля барона для поддержки ваших проектов.
— Он выступает против меня, Кассандра. И доводит это до сведения всех, кто заседает в Доме Герцогов. — Акила опустил кубок, глаза сердито сверкнули. — Поверьте мне на слово, до конца этого дня он испортит нам праздник политикой и дурными новостями.
Кассандра никогда прежде не видела Акилу в таком возбуждении. Его настрой удивил ее.
— Акила, сегодня день нашей свадьбы, — мягко проговорила она. — Сейчас время праздновать, а не ссориться. — Он передала ему вазу с виноградом. — Забудьте хоть на один день о своих делах. Наслаждайтесь!
Он сорвал ягоду и положил в рот. Перед ними на поле группа рыцарей и юных пажей готовились к первой схватке.
— Барон просто желчный старый глупец, — прошептал король. — Ревнует меня к моей молодости. Скажи ей, Лукьен.
Лукьен посмотрел наверх.
— Милорд, пожалуйста, не заставляйте меня говорить что-либо против Гласса. Вы знаете, как я к нему отношусь.
— Как, Лукьен? — спросила Кассандра, понижая голос. — Вы хорошо его знаете?
— Да, миледи, — ответил рыцарь, понижая голос. Сидящий рядом с ним Фиггис старался расслышать разговор. — Он герой Лиирии. Прежде был великим воином.
— Давным-давно, — напомнил Акила.
— Но я до сих пор уважаю его. Как и большинство гвардейцев. Он сражался в войне против Норвора и против Марна. Там его и ранило.
Кассандра снова оглядела барона и топорщившийся пустой рукав.
— Удивительно.
— Он выдающийся человек, — сказал Лукьен. — Я уже говорил — он герой.
— Герой, — проворчал Акила. — Ты дважды герой по сравнению с ним, Лукьен.
Лукьен покачал головой.
— Нет.
— Да, — настаивал Акила. — Дважды и более.
— Король добр.
— Я кое-что знаю о бароне Глассе, — внезапно встрял в разговор Фиггис. Старик оживленно потянулся к ним. — Я узнал о нем, когда был в Марне, во время войны. Сэр Лукьен прав, милорд: он был великим воином. И, если я не ошибаюсь, он хорошо служил вашему отцу.
Акила закатил глаза.
— Вы эксперт во многих вещах, дружище Фиггис.
— Хорошо, — вмешалась Кассандра. — Давайте сменим тему. Фиггис, супруг сказал мне, что вы ученый человек, великий деятель науки.
Старый библиотекарь надулся от важности, услышав комплимент в свой адрес.
— Король делает мне честь, сказав это, моя королева. Но вообще-то, я бы согласился с подобным описанием. Я изучал многие науки. Языки, звезды, поэзию, — он задумался на минуту. — Сказать по правде, трудно найти предмет, который заставил бы меня скучать.
Кассандра рассмеялась. Что и говорить, человек специфический, но ей пришелся по душе блеск в его глазах.
— И Джадор, — добавила она. — Король сказал, вы эксперт по части этой страны.
— Ах, вы коснулись предмета моей горячей страсти, моя королева, — лицо Фиггиса просияло. — Если кого и можно назвать экспертом по части Джадора, так это меня. С раннего детства джадориане очаровывали меня. Когда я…
— Фиггис, остановитесь, — улыбнулся Акила. — Королева просто проявляет вежливость.
Старик выглядел обиженным, но вскоре вновь утешился угощением и зрелищами. Рыцари, собравшиеся на поле, были готовы к бою. Лукьен отставил в сторону тарелку с фазаном, наблюдая за схваткой. За его спиной барон Гласс велел детям занять свои места, предвкушая предстоящее сражение.
Турнир длился уже некоторое время после полудня, рыцарь за рыцарем выходили на поле во славу короля и королевы, а также присутствующих дам. Были битвы, состязания лучников, фехтовальщиков и скачки. Кассандра наблюдала все это без интереса, чувствуя лишь усталость и скуку. И вот, наконец, подошел черед Лукьена.
Бронзовый Рыцарь покинул ложу часом ранее, чтобы подготовиться к схватке. И теперь находился в конце площадки, восседая на коне и держа в руке шлем. Он был на диво хорош в бронзовом облачении. Коня также покрывали бронзовые доспехи, защищающие грудь и бока, а голову венчало настоящее чудо кузнечного искусства. Паж стоял рядом, держа в руке копье. Акила объяснил, что копье было специально затуплено, и наконечник закрыт защитной головкой. Лукьен осмотрел копье, затем занялся остальным оружием. Своей очереди ждали булава и палаш. Еще один паж держал щит Лукьена с гербом Лиирии. Лукьен кивнул юношам и посмотрел через поле на противника. Это был Трагер, в темном шлеме, туго натянувший поводья коня руками в латных рукавицах. В отличие от Лукьена, на Трагере были традиционные серебряные доспехи гвардии. Шлем был в виде бараньей головы с закрученными рогами.