— Приди, — шептал он. — Ну пожалуйста…
Первые лучи солнца окрасили крышу здания. Лукьен был благодарен туману. Такое теплое утро, отлично подходящее для тайного свидания. Он не намерен уезжать один. Если Кассандра не покажется…
Он услышал слабый звук где-то на улице, осторожно развернул Призрака, чтобы увидеть приближающуюся фигуру. Маленькая и легкая, она двигалась с необычайной грацией, голова покрыта шалью. Сердце Лукьена забилось. Кассандра, одетая в какое-то бесцветное платье. Приблизившись к открытым воротам, она остановилась. Глаза нервно осматривали улицу. Лукьен вывел коня из тени. И Кассандра заметила его.
— Ш-ш-ш, — предупредил он, — поднеся палец к губам. Он не начинал говорить, пока не приблизился. — Миледи, вы пришли, — он не мог удержаться от счастливой улыбки. — Спасибо.
— Лукьен, это… — она вздохнула. — Неправильно.
— Я знаю, но должен был поговорить с вами. Клянусь, миледи, я не мог больше выносить молчания. — Он огляделся. — Здесь не место для разговоров. Вот сюда, держитесь за мою руку.
— Нет, — отказалась Кассандра. — Я не могу ехать с вами. Скажите, что хотите, но останемся здесь.
— Кассандра…
— Я королева, Лукьен. И жена Акилы, — в глазах Кассандры отразилась печаль. — Не делайте из меня шлюху.
Ее слова причинили боль Лукьену. Он выпрямился, собрав все свое достоинство.
— Я люблю вас, — произнес он. — Полюбил, когда увидел вас в Хесе, и сейчас люблю еще сильнее. А вы любите меня. Я это вижу.
Кассандра покачала головой.
— Нет…
— Да. Этого не скроешь, миледи. Ни вам, ни мне не уйти от любви. И я больше не намерен скрывать свою любовь. Готов поклясться вам в этом с радостью. — Лукьен смотрел на нее, ожидая реакции. Но услышал только стон мольбы.
— Не заставляйте меня идти на это…
Лукьен протянул руку.
— Вот вам моя рука.
— Я не могу!
— Я знаю, вы пытались полюбить Акилу.
— Но я люблю его, — горько проговорила Кассандра.
— Как брата. Да, мне известно, как это бывает. Я имел в виду другое.
Она подняла глаза, в них застыла нерешительность.
— Если пойдем на такое, это убьет его. Да, убьет, а мы будем опозорены.
Лукьен не убирал руки. Он уже давно осознал, какую боль может причинить королю.
— Я скорее умру, чем допущу, чтобы он узнал. Поедемте же, пока не рассвело.
Но Кассандра все никак не могла решиться.
— Если вы не поедете со мной, то потом не простите себе этого: значит, я вам безразличен. И я стану повторять себе: то, что я читал в ваших глазах было всего лишь иллюзией. И мы больше не встретимся.
Лицо Кассандры исказилось. Она снова огляделась — не наблюдают ли за ними. Убедившись, что никого нет и ни одна живая душа не засвидетельствует ее измену, она протянула руку и позволила Лукьену усадить себя на спину его черного скакуна.
Они ехали молча. Невидимые в тумане, они отправились в сады, принадлежавшие Акиле, оставив за спиной улицу на холмах. Руки Кассандры обвились вокруг талии Лукьена, и она была не в силах вымолвить ни слова. Лишь чувствовала тепло его тела, крепость плеч, когда она погонял коня. Утренняя дымка понемногу таяла. Кассандра слушала звук копыт. Лайонкип и площадь Канцелярий остались позади, сменившись цветочными лугами и фруктовыми садами. Кассандре стало казаться, что ее тело ничего не весит; она положила голову на плечо Лукьену, улыбаясь. Перед ними раскинулся яблоневый сад, приглашая в свои объятия. Лукьен поспешил туда. Для Кассандры весь мир словно растворился; его более не существовало.
Они совершают преступление. Она знала, и ненавидела себя за это. Думала об Акиле — влюбленном слепце, доверившем ее Лукьену. Но образ мужа промелькнул в голове как мимолетное воспоминание, которое легко забудется в объятиях Лукьена. Больше того, она и сама хотела забыть о нем. Хотя бы на сегодня, на это утро. У нее закружилась голова, и она засмеялась от удовольствия. Ветерок овевал лицо; выглянуло солнце. Они одни под покровом яблонь. Наконец-то она побудет с Лукьеном!
— Как здесь чудесно! — шепнула она ему на ухо. — Давайте остановимся.
Лукьен повиновался своей королеве, останавливая лошадь посреди сада. И наступила тишина. В вышине пели птички. Кассандра глотнула чистейшего воздуха. Пахло весной.
— Здесь нас никто не увидит, — сказал Лукьен, спрыгивая с коня. Он стоял перед Кассандрой. — Не бойтесь, миледи.
— Я и не боюсь, — ответила Кассандра. Она еще никогда прежде не чувствовала себя такой бесстрашной. Она спрыгнула и взяла его за руку. — Пойдемте, поговорим.
И потянула его под огромную яблоню, усыпанную розовыми цветами. Уселась на травку, покрытую росой, и потянула его за собой. Он уступил, и в глазах его Кассандра увидела боль.
— Кассандра… — прошептал рыцарь. — Я не знаю, что сказать…
Ему и не нужно было ничего говорить. Она все прочла в его глазах.
— Вы любите меня, — произнесла она.
Он кивнул.
— Боюсь, и я тоже.
Лукьен погладил ее по лицу. Прикосновение было теплым, словно прогретым солнышком. Кассандра почувствовала, как по телу побежали сладостные мурашки, не препятствуя им. Она склонила голову, приглашая его действовать.
— Что мы делаем? — пробормотала она. — Ведь нас проклянут за это.
— Нет, — Лукьен придвинулся ближе. — Никто не узнает. Никогда.
— Тогда всего один раз.
Он не отвечал. И она была этому рада. Она и сама понимала, что одного раза недостаточно.
Уилл Трагер пребывал в самом черном расположении духа. Чудесная картина цветущего яблоневого сада никак не повлияла на его хандру, ибо в это утро он вволю наслаждался обычной ненавистью, вновь и вновь оживляя в памяти провал на турнире. Он уже устал приезжать в сад по утрам, чтобы проводить тайные тренировки. Устал, что его техника никак не улучшалась, и еще — от вечных проигрышей перед капитаном. Но более всего — от насмешек, звенящих в ушах уже несколько недель. Свист публики все еще преследовал его, когда он углубился в сад.
Трагер ехал на вороном жеребце, ведя за собой низкорослого тяглового коня, нагруженного необходимым снаряжением: копьем и доспехами, а также столбом с мишенью. До конца лета будут еще турниры, а значит, шансы расправиться с Бронзовым Рыцарем. Он должен быть наготове.
Трагер остановил маленький караван между двух рядов яблонь, спешился и огляделся вокруг, удостоверившись, что никто за ним не наблюдает. И уже собирался разгружать лошадь, когда его насторожил какой-то звук. Трагер похолодел, уверенный, что обнаружен. Первое подозрение пало на Лукьена.
— Сукин сын! — бросил он. Капитану придется по вкусу увидеть его за тренировкой. Шуткам не будет конца!
Трагер пытался обнаружить источник звука. Он исчез, но потом снова повторился, еще сильнее. Низкий протяжный стон. Трагер осторожно сделал шаг вперед. Звук доносился из сада, а тишина утра усиливала его. Он обошел все деревья, но ничего не обнаружил. Звук стал громче. Стало ясно, что это был звук любовной игры. На лице Трагера заиграла грязная ухмылка. Он тихонечко стал подбираться ближе к любовникам, стараясь не спугнуть. Обошел купу деревьев, спрятался за толстым стволом и принялся всматриваться.
И увидел их под деревом. Двое любовников, почти обнаженных, сплетающихся в объятиях. Мужчина сверху, и лица его не видать. Лежащая под ним женщина извивалась в сладостных муках: ее стоны и привлекли внимание. Трагер захихикал, прикрыв рот рукой. Он не узнал мужчину, но был уверен, что тот из Лайонкипа. Скорее всего, королевский гвардеец. Вначале он хотел прервать любовные утехи и отчитать рыцаря, но потом передумал. Что дурного, если парень позабавится с кухонной девкой?