Таким образом, возникает следующая проблема: если учитывать мое непосредственное ухватывание, или интуицию, любой единицы данных, каким образом я могу в разумной степени убедиться в том, что само восприятие не является ошибочным? И это подводит нас к проблеме адекватной верификации (или неверификации) принципов сбора данных в каждом из задействуемых способов познания. Но по мере того как мы обсуждаем процедуры сбора данных и верификации, следует удерживать во внимании два равнозначимых момента: (1) конкретные методологии сбора данных и верификации кардинально отличаются во всех трех способах познания; но (2) абстрактные принципы сбора данных и верификации, в сущности, идентичны для каждого из них. Что именно это означает, а также почему я настаиваю на обоих пунктах, со все большей очевидностью откроется на следующих страницах.
Итак, коснемся сначала абстрактных принципов сбора данных и верификации. Как мы предложили в предыдущей главе, сбор валидных (или достоверных) данных в любой сфере базируется на трех базовых компонентах:
1. Инструментальное предписание. Оно всегда выражено в формуле: «Если вы хотите узнать то-то, вам нужно сделать следующее…»
2. Интуитивное постижение. Это когнитивное ухватывание, прегензивное познавание или непосредственное переживание предметной области (или аспекта предметной области), на которое и направлено предписание; иными словами, это непосредственное ухватывание данных.
3. Коллективное подтверждение. Это совместная проверка результатов (постижений, или данных) с теми, кто адекватным образом выполнил компоненты предписания и постижения.
Наука, разумеется, часто позиционируется в качестве модели подлинного знания, и в философии науки сегодня преобладают три основных подхода, которые обычно считаются взаимоисключающими: подход эмпиризма, подход Томаса Куна и подход сэра Карла Поппера. Сильная сторона эмпиризма, как мы видели, заключается в требовании, чтобы все подлинное знание опиралось на опытные доказательства; и если использовать понятия «доказательство» и «опыт» в широком смысле, то с таким утверждением я всецело согласен. Но доказательства и данные не просто лежат себе в ожидании, когда же все их воспримут, – вот где на сцену выходит Кун.
Томас Кун, сформулировав одну из самых недопонятых идей нашего времени, указал на то, что процесс развития нормальной науки на самом фундаментальном уровне осуществляется посредством того, что он назвал «парадигмами», или «образцами». Парадигма – это не просто концепция, это действительная практика, предписание, методика, взятая в качестве образца для производства данных. И мысль Куна состояла в том, что подлинное научное знание базируется на парадигмах, образцах, или предписаниях, которые порождают новые данные. Новые предписания раскрывают новые данные, и вот почему Кун считал одновременно и что наука имеет прогрессивный и накопительный характер, и что ей также свойственны определенные дискретные разрывы или прерывания (новые предписания порождают новые данные). Кун, иными словами, высвечивает важность компонента № 1 в процессе познавания, а именно – что данные не просто лежат себе где-то, ожидая, когда же на них кто-то наткнется, обратит внимание и увидит, а что они порождаются при помощи правильных предписаний.
Знание, порождаемое правильными предписаниями, и вправду представляет собой подлинное знание – именно потому, что парадигмы раскрывают данные, а не просто их изобретают. И достоверность (валидность) этих данных выявляется тем фактом, что плохие данные можно опровергнуть. И вот где на сцену выходит сэр Карл Поппер.
Подход Поппера подчеркивает важность фальсифицируемости: подлинное знание должно быть открыто для опровержения, иначе оно попросту является замаскированной догмой. И, как мы увидим, три компонента познания полностью признают принцип фальсифицируемости в каждой сфере – от сенсибилии до интеллигибилии и трансценделии.
Таким образом, подобный интегральный подход признает и включает в себя моменты истины каждого из этих важных вкладов в человеческий поиск знаний (доказательства, Кун и Поппер), не низводя при этом данные истины исключительно до сенсибилии, как я теперь попытаюсь показать.
Итак, мы можем привести ряд примеров этих трех компонентов в том виде, в каком они проявляются в сферах сенсибилии, интеллигибилии и трансценделии. По мере нашего продвижения я постараюсь делать акцент на том, что, хотя одна и та же трида абстрактных принципов действует в каждой из сфер, действительные или конкретные методологии существенно отличаются друг от друга (что вызвано различными структурными характеристиками данных или самих предметных областей).