Следующие четыре года летопись почти пропускала, отмечая лишь, что «в год семнадцатый перед основанием Ордена Мастер-Основатель и Вегронарт прибыли в Анрельт, где работали как строители и кузнецы, совмещая два труда для принесения двух польз». За этим славным повествованием Ривелсея смогла увидеть, в первую очередь, острую нехватку денег и предположила, что именно она заставила их трудиться в двойном размере. «А в двенадцатый год перед основанием девять человек вслед за Мастером-Основателем ушли из Анрельта на север вместе со славным Вегронартом». Таким образом, пять с лишним лет были проведены в Анрельте. Однако это был едва ли не самый значительный период не только в жизни Настенарта, но и в истории Ордена ратлеров, поскольку за это время Мастер-Основатель не только высвободил свою мощь и нашёл приверженцев среди людей, не горячо любимых судьбой, но и создал всю или почти всю систему тренировки, управления и морали будущего Ордена.
Начиная с девятого года до основания Ордена уже можно было говорить о том, что в мире существуют одиннадцать рыцарей Разума, ратлеров. Настенарт лично обучил всех десятерых, особенно же велика была мощь Вегронарта, из-за того, скорее всего, что Мастер-Основатель больше всего уделял внимания именно его тренировке. Он и потом превосходил до самой своей смерти почти всех; когда появились новые ратлеры и Орден разросся, то можно было найти и тех, чья мощь была и более его, но к тому моменту Вегронарт уже далеко превосходил их опытом, и авторитет его был велик. Но это всё было ещё впереди, а тогда отряд достиг берегов Келирона и, переправившись через него, они возвели небольшую, но достаточно прочную крепость, горделиво названную ими Образ Мощи. Пока велась эта работа, община уже пополнилась новыми людьми, которых специально находили по желанию Мастера-Основателя во всех окрестных и даже далёких отсюда землях. Приходили и те, кто был в ссоре с законами городов, и те, кто искал независимости и свободы, а иные и просто приключений и богатства, по большей части – молодые, полные рвения парни или мужчины, крепкие и волевые. Были, кстати, и женщины, имён которых, правда, летопись не донесла. Настенарт тренировал по семнадцать часов, и, видя его неиссякаемый запас сил, все активно тянулись вслед за ним. Но даже он уже не справлялся, и тогда он прервал тренировки, потратил на это несколько дней и дополнительно обучил Вегронарта, ставшего вторым Великим Мастером, а через месяц и Ар-Нарта. Сохранилось три десятка листов грубой и дешёвой бумаги, исписанных крупным и крючковатым почерком Настенарта, на них он каждые два-три дня в течение почти полугода делал записи в тот период, когда только-только начал вести работу по тренировке рыцарей Разума. Он писал всё это, скорее всего, для себя самого, и потому писал путано, не владея ни красивым слогом, ни умением правильно и изящно облекать мысли в слова. Однако эти листы сохранили и впоследствии сделали из них программный и почти что культовый материал. Последующие Мастера переложили всё это на красивый язык, переписали строгим и ровным почерком, сшили книги и завели библиотеку. Однако основа, разумеется, была прежней, и даже величайшие ратлеры лишь комментировали обычно то, что писал Мастер-Основатель.
«В основе – Рассудок. Да, рассудок. Без него ничего совсем правильно и хорошо не сделать. Опираться на него, и вот это главное правило… Мощь – у каждого внутри, и её надо вынуть на поверхность. Что такое мощь? Это когда всегда человек больше обстоятельств и всегда сильнее врагов и идёт, куда ему надо, а если он лентяй и трус, тогда рассудок ему не поможет. И вообще ничего не поможет, и пусть он, если ничего менять не хочет, убирается и проваливает к псам и пусть копает уголь и пасёт свиней и не позорит меня и тех, кто старается и для самого себя себя и других побеждает».
Целый год Настенарт почти вообще не отдыхал и постоянно боролся с проблемами и трудностями. Сначала стало не хватать еды, и ему пришлось наложить на всех обязанности, такие как ловля рыбы, сбор орехов и грибов и стряпня. Но не хватало всё равно, и Настенарт провозгласил, что Порядок и Разум – основа жизни, а кто этого не понимает, тому надо объяснить, если же кто не поймёт всё равно, значит, он просто глуп. Но знание, а тем более столь великое и важное, заслуживает платы и уважения к тем, кто его несёт, а потому в ближние деревни и поселения были направлены ратлеры с целью объяснить жителям, как и на чём построен мир. Плату же за эти значительные слова Мастер-Основатель положил сто золотом с каждого, кто их услышит, а если денег нет или дать не желают (что одно и то же), то забирать надлежит часть утвари из дома, или продуктов, или скота, или лошадей, инструментов, оружия или одежды, но так, чтобы получилось в итоге не намного больше и никак не меньше.
Вот это было то, что действительно помогло всей общине, и ратлеры, поначалу вооружённые кое-как и полуголодные, мёрзнущие и спавшие на чём попало, возвращались в Образ Мощи в хорошей одежде, надёжной броне, с отточенным оружием, и обильно тащили и везли пищу и гнали коров и овец. Настенарт предвидел, конечно, что найдутся в каждом селении люди попросту тупые и жадные до добра, которым священные знания не дороже свиньи или куля с мукой. Таких Мастер-Основатель заранее велел на время, пока ратлеры не уйдут (а они редко задерживались в одном месте дольше полунедели), прогонять за границы селения, чтобы они не могли ни повредить, ни помешать учению других. Но настрого приказал он их никак не унижать и не обижать и не брать из их дома более чем трижды по сто монет. Насилия было приказано никакого не устраивать и убивать только в крайнем случае и лишь тех, кто выразит открыто неприязнь и покусится на жизнь ратлера. Были, конечно, и потери, и восемь рыцарей Разума вообще не вернулись, погибнув от руки людей злых и невежественных, не желающих открыть разум Знанию. Но зато пришло много новых, которых привлекла профессия наставника – по большей части жители тех же ближайших деревень, и даже те, кого вначале изгоняли за жадность, потом часто меняли свой образ мыслей и сами шли к Настенарту в ученики. Но тут он был твёрд и упрям и разрешал тренировать лишь тех, в ком он сам видел потенциал и некую суть, а остальные считались союзниками клана и работали здесь же за хорошую плату. В шестом году до Основания в Образе Мощи было несколько пекарен, мельница, ткач, три садовода, большая кухня на всех, плотник, целитель, конюшни, четыре загона для скота, курятник, две кузни и много-много складов. Ратлеры жили теперь в опрятных домиках, деревянных или из камня, союзники тоже не бедствовали, находились в отличных условиях и хорошо питались. Конфликты возникали редко, поскольку все были при своём деле. Но если что и случалось, то союзников судили ратлеры, а ратлеров Настенарт. Мелкие провинности он по большей части прощал и просто позволял искупить бо́льшим трудом, за все крупные была одна лишь мера наказания – изгнание, а за убийство смерть.
Но когда проблемы с благоустройством, можно сказать, были решены, то возникли другие, уже посерьёзней. Прозорливости Мастера-Основателя не хватило, чтобы предвидеть, насколько сильно вырастет людское недовольство и как далеко может зайти гнев тех, кто был резко против образа жизни и поведения ратлеров. Толпы тех, кто (по собственной глупости) посчитал себя обиженным самим фактом ратлерского обучения, подняли мятеж. Анрельт тогда ещё был слаб, ему хватало своих трудностей, Невильн вообще не построили, а вот Келдар – Келдар вмешался. Его правитель посчитал ратлеров явным злом, не понимая, что именно они способны сделать мир лучше. В недовольных недостатка не было, город их вооружал и по сотне человек отправлял вначале против Настенарта, пока все не поняли наконец и не усвоили очень хорошо, что каждый бандит из крепости за Келироном почему-то очень сильный, и его не одолеть ни в поединке, ни даже при тройном превосходстве числа. Вот тогда Келдар объявил уже открытую войну и решил покончить со всем этим во что бы то ни стало. Настенарт тоже был не дурак, он закупил в Анрельте сорок повозок железа, и в кузнях за Келироном сковали крепкие и тяжёлые доспехи для каждого из полусотни ратлеров, вместе с которыми каждый получил длинный острый меч и арбалет с тяжёлыми стрелами, тугой настолько, что ратлер с трудом мог пустить из него болт.