… - Нам сюда, – сказала Нирсела, указывая на чёрную деревянную дверь на фоне двухэтажного, недавно построенного, судя по яркости досок, дома. Девушка выглядела вполне нормально, но Ривелсее не понравилась неверность её голоса. Так же, как и взгляд – он был по-прежнему сосредоточенным, но направленным куда-то в пространство, словно она рассматривала не то, что было перед глазами, а нечто иное.
- Ты как? – спросила её Ривелсея.
- Хорошо. Наверное, – проговорила она и постучала. – Мы дошли. Мы молодцы.
- Да-да, – сказала Ривелсея. Было понятно, что медлить не стоит. Чем дольше тянешь, тем больше яд уходит в силу. А чем больше он уходит в силу, тем ближе конец. Поэтому первые слова, прозвучавшие, когда они вошли в дом, и обращённые к открывшему дверь человеку, который был одет в кожаные чёрные брюки и синюю куртку, с чёрными ножнами на поясе и тёмными глазами, были слова Ривелсеи, и слова эти были:
- Есть полынное масло?
Тот посмотрел на неё ошарашенно, совсем не понимая. Однако, получив краткие объяснения, понял и засуетился. Ривелсея сама даже удивилась тому, как быстро и легко она здесь стала командовать, ни с кем не познакомившись и никому не рассказав о себе. Впрочем, она представилась. Смотрели все на неё как-то странно, знакомых ей не было никого. В частности, никого из той троицы, с которой она имела дело несколько часов назад. Женщина лет тридцати в грубых зелёных брюках. Она выглядела очень настороженной. Упоминавшийся уже мужчина в синей куртке, который казался сильно растерянным. Ещё одна женщина в синей холщовой юбке, косившаяся как-то подозрительно. И человек, который сидел в углу комнаты и молчал, взирая на всю ту суету, которая вертелась вокруг него. Суета же и в самом деле была значительная. Нирсела сидела в кресле и почти не двигалась, взгляд у неё замер в одной точке. Глаза были полуприкрыты. Женщина в зелёном сидела с ней рядом, глядя на неё с большим беспокойством и периодически окликая по имени, на что Нирсела изредка кивала. Окно было распахнуто для свежего воздуха, и солнце пробивалось вместе с ним. Полынного масла в доме не оказалось, но за ним послали к кому-то в соседнем доме, и пока оттуда не принесли склянку, Ривелсея уже приготовила тестообразную кашицу из молока с мукой и лимонным соком. Когда принесли-таки полынное масло, Ривелсея аккуратно отмерила восемь ложек и вновь перемешала. На неё все смотрели с ожиданием. Да, её никто не знал; да, верить ей, возможно, было легкомысленно, но больше никто ничего предложить не мог. Девушку нужно было спасать, а как это сделать, знала только она. И то – нельзя сказать чтобы наверняка. Но она что-то делала, и это как-то подсознательно подчиняло ей всех остальных. Женщина в зелёном смотрела теперь почти что умоляюще. Видимо, Нирсела ей была дорога. Она первой встрепенулась, когда Ривелсея сказала:
- Всё готово, но нужен ещё янтарь. Один или два камня.
Женщина вскочила, но янтаря у неё не было. Мужчина в углу хмыкнул, встал и заскрипел по лестнице на второй этаж. Вернулся он минуты через две и протянул Ривелсее большой круглый оранжевый камень. Слишком красивый, чтобы он лежал просто так. Скорее, извлечённый из какого-то ценного украшения. Но сейчас это не было важно. Ривелсея приняла камень и тут же вернула его назад мужчине.
- В виде порошка.
Минуту спустя янтарь был растолчён. Ривелсея высыпала его в отдельный стаканчик, залила и размешала вновь с лимонным соком и вылила в общую массу. Затем потребовала вновь много молока и долила им своё лекарство до большого кувшина. Затем нацедила оттуда первый стакан и подошла к Нирселе.
- Пей.
Нирсела уже, видимо, плохо соображала. Однако она самостоятельно взяла стакан и осушила его – через видимое, отразившееся на лице сопротивление, поскольку жидкость эта, скорее всего, была не очень вкусной. Ривелсея за это время уже налила ей второй стакан.
- Пей ещё.
Жидкость была густой и комковатой от муки и от сока. Нирсела выпила второй стакан. Ривелсея молча подвинула третий. На третьем она закашлялась, на пятом её стало тошнить. Ривелсея подала ей шестой.
- Последний.
Нирсела героически выпила, изменившись при этом в лице.
- Теперь – на свежий воздух, – скомандовала Ривелсея. – Пока не полегчает. Должно полегчать.
- На улицу нельзя, – первый раз подал голос мужчина, принесший янтарь. – Слишком опасно. На втором этаже есть балкончик, вот там можно гулять.
- Хорошо, – откликнулась Ривелсея. И сразу внутренне перестроилась – она перестала чувствовать себя врачевательницей и снова стала рыцарем-ратлером.
Нирсела ушла вместе с женщиной. Как только это случилось, мужчина тут же придвинулся к Ривелсее.
- Итак, Ривелсея, – проговорил он, особенно тщательно выделяя её имя. – Добраться сюда тебе, к счастью, удалось. Но учти – теперь жить безопасно ты не сможешь. Итак, что ты собираешься делать?
Ривелсея задумалась, уже не в первый раз за сегодняшнее утро. Ситуация действительно выглядела критической. Самое бы время исчезнуть из Анрельта. Но поскольку она, по сути, ничего ещё не узнала, это было бы преждевременно. С другой стороны, у ситуации были и плюсы: что ни говори, события стали понемногу подвигать её к ключевым фигурам в этом городе. Вот этот человек, например – кто? Ривелсее почему-то казалось, что он тоже не из последних.
- Итак, Ривелсея, – обратился он к ней вновь. – Будем говорить серьёзно. Ты совершила необдуманный шаг – ну да что там, дело не в тебе! Тебя не снабдили инструкциями, как это часто бывает, и ты просто немного не поняла. А дело всё в том, что теперь начинается противостояние, противостояние открытое, и вообще, коротко говоря, война. Тебя надо было спасти, потому что мы не бросаем своих. Но дело, повторяю, совсем не в тебе! Сейчас начнётся борьба, она уже началась! И я боюсь, как бы мы не оказались неготовыми.
- А они? – тут же спросила Ривелсея. – По-моему, они тоже не готовы.
- Да, – кивнул мужчина. – Не готовы. Но ситуация опасная, я сразу тебе скажу. Полагаю, нам сейчас понадобятся все силы и все люди, способные сражаться за порядок и за добро. Скажи мне однозначно, Ривелсея: ты с нами?
- Да, – ответила девушка. Она много раз уже, конечно, раздумывала над этим и пришла в конечном итоге к выводу, что Анрельт и в самом деле надо бы очистить от Посольства. Потому что – это нарушает порядок всей жизни. Потому что – это опасно и непонятно. И ещё – потому, что если ей удастся (не одной, разумеется, а хотя бы и в числе квайзов) очистить город от Ночного Посольства, то она сможет с чистой совестью заявить – хоть Генресу, хоть Совету, хоть Повелителю – что она сделала всё, и даже больше, что только было возможно, и что доделывать за ней ничего не нужно. Это было то, чего особенно ей хотелось добиться. Чтобы Совет понял, что этой девушке можно доверять, чтобы Повелитель и Веттар Нарт (а она была уверена, что он узнаёт и будет узнавать о её достижениях) не разочаровались в ней. И чтобы Генрес – при мысли об этом в ней поднималось чувство, близкое к ярости – не насмехался, не поучал и не называл её «девочкой». Это больно било по её самолюбию с тех пор, как она стала ратлером.
- Хорошо, – ответил ей мужчина. – Не знаю, откуда ты взялась, Ривелсея, но сделала ты это очень вовремя. Если мы добьёмся победы в этот раз, то поверь, что и про тебя не забудут. Если нет – мы будем бороться дальше, а ты – как считаешь нужным.
- Посражаемся, – кивнула Ривелсея. – Надо сказать, что воины Посольства не особенно сильны. Если бы не их подлость…
- Вот-вот, – согласился собеседник. – И не только в случае с ядом, но и вообще всегда все их методы такие. Но ты молодец, Нирсела мне уже сказала – дерёшься как тигр. Нам такие очень нужны, и побольше бы таких. Спрашивать я тебя ни о чём не буду, наверно, тебе этого и не хочется. Если ты с нами – значит, этого должно хватить. Собственно, ты с нами уже даже потому, что уничтожила врагов нашей организации, и не одного, а целых пять. Каждый, кто окроплён силой Посольства, наш друг. Отдыхай пока, – мужчина поднялся, – в этом доме пока безопасно. Ты молодец, одним словом, вот только советуйся лучше хоть с кем-то в будущем. А впрочем, – он махнул рукой, – всё равно бы это случилось. Отдыхай, а я пойду посмотрю, как там Нирсела.