- Я могу чем-нибудь помочь? Ну хоть чем-нибудь, только чтобы это действительно была помощь, а не быть тебе обузой, как сегодня ночью.
- Обузой? Нет, Рилан. Возможно, ты и сам не очень понимаешь значимость своей помощи. Тебя ведь приняли за рыцаря Разума, такого же, как и я. А это многое изменяет. Единственная девушка – это, знаешь ли, одно, а вот двое ратлеров – другое.
- Ну а теперь какие планы? Ты остаёшься в Анрельте, или мы уходим?
- Мы?
- Если возьмёшь. Надеюсь, что возьмёшь. Я тут подумал: меня ничто в Анрельте не держит. И там где домик у меня, в Песчанке – тоже. Единственное, чего мне сейчас хочется, – он запнулся, фраза, которую он собирался произнести, была слишком весомой, чтобы голос не дрогнул, – это быть с тобой, Ривелсея. Неважно, где. Неважно, чем заниматься. Но только…
- Неужели – так серьёзно? – только и спросила она.
Он кивнул.
- Ох. Надо было мне, пожалуй, другой дорогой в Анрельт добираться! Не знаю, Рилан, ты просто заблуждаешься насчёт меня, вот и всё. Представь, я и сама тебе завидую в чём-то. В том, что ты добрый и хороший. Именно так: добрый и хороший. А я всё-таки… ратлер.
- И что? Разве это плохо?
- Нет. Это, несомненно, очень хорошо. Но – Разум. Он важнее всего, важнее любых эмоций. И – мощь, которая сильнее привязанностей. И – сила. От неё ведь тоже никуда не деться, – она тоже вздохнула.
- Ничего. Это всё лучше, чем прозябать без дела.
- Не будь меня, по земле бы сейчас ходили дополнительно ещё тринадцать человек, – сказала она, сильно рассчитывая, что такой ход может способствовать отрезвлению Рилана. – Всё равно ничего?
- Тринадцать?! – повисла недолгая пауза. – Но… я полагаю, они все были не ангелы, и наверняка это и есть твоя работа, борьба со злом. Разве нет?
- Так. Но делать это совсем не приятно.
- Конечно. Наверно, неприятно. Лучше копаться в огороде, ни о чём не думать, и пусть всю тяжёлую и грязную работу делают другие. Так, что ли?
- Не так, конечно, – она улыбнулась. – Да, здесь ты прав: именно это, наверное, и заставило меня в своё время уйти из дома. Просто потому, что довольно постыдно копаться в огороде и при этом презирать тех, кто проливает чужую и свою силу за то, чтобы тебе копаться не мешали!
- Да, – подтвердил Рилан. – А как ты думаешь, меня возьмут?
- Что? – не поняла Ривелсея.
- В ратлеры.
На несколько секунд стало тихо.
- Ты это серьёзно? Нет, не поверю. Извини, Рилан, но у тебя характер, по-моему, не тот…
- Но я же… – начал Рилан.
- Чтобы быть поближе ко мне? – улыбнулась она. – Нет, Рилан, это чистое безумие. Тебе не понравится. Мечтой только об этом ты не сможешь даже пройти наше обучение. Дабы стать ратлером, нужно быть упорным и бесстрашным, мужественным и напористым, упрямым, несгибаемым. А самое главное – нужно видеть только одну ЦЕЛЬ, и такую, которая бы никогда не пошатнулась.
- У меня, мне кажется, именно такая, – тихо произнёс Рилан.
Ривелсея отрицательно покачала головой.
- Нет. Это первое, о чём ты узнаешь, придя к Великому Мастеру. Предрассудки повсюду, и первый из них – то, что страсти и разные другие чувства имеют какое-то значение и могут что-либо изменить в реальности. Нет, Рилан, они не могут. А могут лишь принести страдание тому, кто их испытывает, и уменьшить его мощь и привести к новым поражениям и неудачам. Запомни в первую очередь это, если тебе и вправду вдруг понадобился, – она опять улыбнулась, – ратлерский урок.
- Я не понимаю… Что, всё и правда так грустно?
- Грустно?
- Ну да. То, что все…они, – он махнул рукой в окно, хотя совсем не попал в направлении Цитадели, – такие вот все бесчувственные и холодные, как замёрзшее озеро в морозную ночь?
- Нет. Не такие… Хотя, возможно, и ещё холоднее. Главное – это действовать разумно и подчиняться всегда только рассудку. Эмоции и переживания – это путь к обрыву, за которым слабость, страдание и вечный проигрыш во всём. А Разум – это путь в гору, где находятся Мощь, Справедливость и Победа. Вот вся наша мораль, и про неё, я надеюсь, никто не скажет, что это неразумно.
- Ох… Разумно-то разумно… Нет, я всё равно, пожалуй, попробую, Ривелсея.
Та посмотрела на него долгим испытывающим взглядом, оценивая и прикидывая. Конечно, желание вступить в ряды Ордена – священно, и её долг, наверное, немедленно принять просьбу Рилана и отправиться вместе с ним в Цитадель, к тому же, и заключённое ею только что соглашение с Ирсой звало её туда же. Но было что-то внутри неё, поднималось какое-то чувство, и оно непонятно почему предостерегало Ривелсею от этого. Ей почему-то просто не представлялся такой путь для Рилана. Она нисколько не сомневалась, что это его желание, как, наверное, и его влюблённость – скоротечно, и оно наверняка погаснет намного раньше, чем дойдёт до дела: сразу же, как только он поближе узнает и учение ратлеров, и её собственный, Ривелсеи, характер. И ей именно поэтому, а возможно, и почему-то ещё, не хотелось тащить с собой Рилана в Цитадель. Но…
- Хорошо, Рилан. Я должна подумать, а ты пока не торопись.
- Так ты, значит, не собираешься отправляться немедленно? Или, – в глазах его промелькнул испуг, – опять ускользнёшь и даже не попрощаешься?
- Ну нет. Как минимум – попрощаюсь. Это я тебе обещаю. Как ратлер, – добавила она для пущей убедительности.
- Верю, – сказал Рилан и улыбнулся. – Ну, спасибо тебе хотя бы и на этом.
- Пожалуйста, – ответила Ривелсея.
- Так скажи: ты ведь… Я так понимаю – неважно, что ты говорила там Ирсе… Но я так понимаю, ты ведь не торопишься исчезать из Анрельта?
На это Ривелсея ничего не ответила.
- Посмотрим, – сказала она. – Посмотрим.
Посидели ещё и выпили ещё чаю. Утро понемногу уже разгоралось, а Ривелсея поймала себя на том, что ей ужасно хочется спать. Что и говорить, последние сутки выдались такими, что немного отдохнуть после всего происшедшего ей и вправду не мешало бы. Рилан, к счастью, был человеком тактичным и сообразительным, он быстро уловил это её желание, и вскоре они распрощались. Ривелсея вернулась в свою комнату одна, ощущая губами его влажный и приятный прощальный поцелуй, разделась и совершенно спокойно улеглась и заснула, абсолютно не догадываясь обо всех тех событиях, которые приготовляет для неё наступивший день.
Глава 26
А день и в самом деле оказался для неё непредсказуемым, и начался он очень неожиданно, она и поспать-то толком не успела.
Давным-давно, ещё живя в Росолесной, Ривелсея всегда любила после просыпания хотя бы ещё минут двадцать понежиться в постели и совсем не любила резко вскакивать; когда это случалось, у неё заметно портилось настроение. И в этот раз судьба приготовила ей именно такое пробуждение. Причём из всех неожиданных пробуждений это, пожалуй, было самым неприятным. Ривелсея проснулась от громкого звука бьющегося стекла и, мгновенно открыв глаза, она увидела, что на полу рядом с её кроватью валяется вдребезги разбитый горшок. Она резко вскочила с чувством близкой опасности; первым её порывом было броситься к окну, но вместо этого она бросилась на пол, здраво рассудив, что высунуться – это очень хороший шанс немедленно получить в лоб стрелу. Но, впрочем, Ривелсея быстро успокоилась, когда вновь перевела своё внимание на разбитый горшок. Среди осколков была хорошо заметна свёрнутая трубочка бумаги, аккуратно перевязанная зелёной шёлковой ниткой. Ривелсея вздохнула с облегчением. Во всём происшедшем не было никакой к ней недоброжелательности. Просто – так приходит местная почта. Интересно только: что ещё надо от неё Ночному Посольству?
Но здесь как раз она ошиблась. Развязав ленточку, она обнаружила, что автор – совсем не тот, на кого она подумала сначала. Говоря строго, автор вообще указан не был. Но, впрочем, угадывался он более чем легко. И по обращению «милая девушка», и по смыслу. А смысл записки сводился к приглашению «сегодня же, в начале дня, до зноя и жары, посетить место «прекрасное и уединённое, полюбоваться тишиной и красотой и вещами прекрасными и утончёнными и хрупкими, как всё прекрасное». Ривелсея улыбнулась. Нельзя, никак нельзя было не узнать этот необычный стиль. Потом она ненадолго задумалась: надо было решить, соглашаться или не соглашаться на такое весьма необычное предложение. Если соглашаться, то уже нужно немедленно вставать – солнце было высоко – и отправляться на Восточную улицу; если же отказаться, то можно было ещё и поспать. Тяжело вздохнув, Ривелсея стала натягивать на себя одежду.