- Нет-нет-нет! – замахал руками Дейвис. – Ты меня ужасно неправильно поняла! Я ведь разве говорю, что убивать вообще кого-то надо? День-дня-и-не-дня – это вещь, которая готовилась очень долго и тщательно, но разрушить эти планы не так уж трудно, – Дейвис хмыкнул. – Теоретически. Есть несколько вещей, которые нужно аккуратненько сделать – и, я тебе ручаюсь, в Посольстве начнётся заметная паника.
- И Терона убивать не надо?
- Можно бы, – на лице Стекольщика на миг вспыхнула ненависть. – Грязная скотина, которая давно уже заслужила смерть. Сколько людей вздохнули бы с радостью, если бы его наконец засыпали землёй! Я и сам был бы счастлив. Но если мыслить стратегически, то Терон не так уж нам и нужен. Он – Правитель, то есть главный из тех, кто только прислуживает. Настоящий глава Посольства, конечно же, не он…
- А кто?
- Ох, вот уж с ним тебе не приведи судьба встретиться! Его ты ни за что не одолеешь, просто надейся, что вы не встретитесь, и всё. И имени даже не скажу. Потому что – сам не знаю.
- А кто меня отправил искать Терона в первый раз, когда мы встретились? – мстительно напомнила Ривелсея.
- Ну… В первый раз, в первый раз, – Стекольщик вновь развёл руками – и с раскаянием, и одновременно показывая, что не считает, что поступил неправильно. – В первый раз, – я тебе и объяснил ведь уже, – не очень-то ты мне понравилась. Да и я тебе, наверное, тоже, – Стекольщик хихикнул.
Ривелсея подумала о том, что и сейчас он ей не очень-то нравится. Говорит он, конечно, ровненько и как будто бы всё правильно, но вот почему-то ей казалось, что он тоже в первую очередь печётся о своих выгодах и не слишком-то склонен заботиться о ней. Она подавила вздох. Тех, кто готов был бы позаботиться о НЕЙ (или хотя бы принять во внимание её интересы), она давно уже не встречала. Ну для скольких человек во всём Анрельте то, чтобы она выжила, действительно принципиально? Пожалуй, что только для одного. Да и того она могла видеть лишь в зеркале. Ну ещё, конечно, Рилан. Да, но что он может? Ничего не может. И тем более, не ввязывать же его в эту страшную свистопляску…
- Значит, ты говоришь, убивать никого специально не надо? Кроме Терона, если уж он вдруг мне повстречается?
Стекольщик прыснул.
- Ну, «вдруг» он тебе вряд ли повстречается. А о том, что надо делать… Слушай, Ривелсея, ты любишь мочёные груши? Вот представь, у меня в погребе как раз есть два бочонка. Если ты не возражаешь, я запру сейчас ненадолго лавочку, мы спустимся, и я тебя угощу. Согласна?
Лицо Хитрого Стекольщика сейчас было по-настоящему хитрым. Хотя Ривелсея подумала, что он неоригинален. Он запер изнутри двери в лавку, откинул крышку погреба и, почти уже скрывшись внизу, поднял голову и тихо сказал:
- Для начала тебе необходимо всё-таки отбыть из Анрельта…
Глава 27
Повозка негромко стучала по камням. Высунувшись из неё, Ривелсея смотрела на Анрельт. Он удалялся достаточно стремительно. А впереди виднелась роща, та самая, до которой они, по замыслу Рилана, и должны были добраться. Таков был план Стекольщика: она должна сделать вид, что уезжает, как и было договорено с Ирсой. Неизвестно, конечно, следят ли за ней, но есть очень большая вероятность того, что следят, и Дейвис решил подстраховаться. А Ривелсея, в свою очередь, решила воспользоваться помощью Рилана. Прокатиться на его повозке было и быстрее, и комфортнее, и веселее, чем тащиться до этой самой рощи по пыльной дороге, по жаре. И Рилан, конечно же, был очень счастлив. Она посвятила его немного в свои планы (в которые её, тоже немного, посвятил Хитрый Стекольщик), и Рилан тут же предложил ей помогать. Она согласилась, и согласилась с радостью. Ведь Рилан всё-таки являлся единственным, кто был всецело на её стороне и, не ища никаких себе выгод, был готов помочь бескорыстно. А помощь ей нисколько не помешает.
Отправляясь из Анрельта, Ривелсея официально распрощалась с Адестом, поблагодарила его за приём и, сказав, что её задание в Анрельте почти завершено, объявила, что отбывает, пообещав, конечно же, не забыть доложить Совету о его неоценимой помощи. Адест остался доволен, а Ривелсея, забрав свой совсем небольшой скарб, перешла опять через мостик и направилась туда, где её ждал Рилан, а через час, благодаря усердию Рябинки, Анрельт сильно изменился. Он подёрнулся дымкой и уменьшился. Изменилась и сама Ривелсея, тоже в полном соответствии с планами: ратлерский плащ был снят и заменён (здесь Стекольщик оказался неожиданно щедрым) на тёмно-зелёный шёлковый костюм с длинными рукавами и капюшоном, который, при случае, всегда можно накинуть, если понадобится скрыть внешность. Хотя, конечно же, он и добавлял подозрительности, и привлекал внимание, поэтому постоянно им пользоваться она не собиралась. Ривелсея постаралась немного изменить и внешность. В рамках этого ей удалось всего лишь собрать свои непослушные волосы в хвост на затылке и перевязать их красным шнурком. По крайней мере, издали её было не признать, а если надеть ещё и капюшон, то вообще вряд ли кто мог бы наверняка утверждать, что это девушка. Больше всего Ривелсею волновало то, что пришлось отказаться от меча. На этом Стекольщик просто-таки настоял, даже когда она показала ему «вихрь Победы». Он запротестовал относительно того, что меч – это слишком открыто и слишком опасно, что человека с мечом легко вычислить и обнаружить, что по Анрельту вообще нельзя ходить с оружием и что, взяв его, она наверняка не справится и порушит все его хитрые планы. Ривелсее пришлось смириться: положить меч в повозку Рилана вместе с плащом и всеми деньгами и удовольствоваться своим незаменимым кинжалом «Союзник», который она легко запрятала в рукав и несколько успокоилась насчёт своей незащищённости.
Вскоре Рилан остановил Рябинку – как только повозка оказалась между деревьями, и даже галантно помог Ривелсее выбраться из неё раньше, чем она спрыгнула сама. Они минут двадцать посидели на траве, наслаждаясь приятной природой и обществом друг друга, а потом Ривелсея сказала:
- Ну что же, тебе, Рилан, наверное, пора. Да и мне тоже вскоре нужно будет отправляться обратно. Увидимся, – она улыбнулась. – Если что, если мне придётся ещё несколько раз заночевать в Анрельте, тогда, я думаю, приду к тебе. То есть, к Белтону. Больше мне некуда теперь податься.
Рилан был не против. И даже совсем не против. Очень нежно с ней попрощавшись, он вернулся на своё место в повозке и спустя некоторое время скрылся из виду за одним из холмов. Ривелсея взглянула в сторону Анрельта. Отсюда он выглядел совсем небольшим; немного к западу виднелся Полуанрельт, небольшая старая крепость, про которую Ривелсея уже слышала раньше от Адеста. Как же ей не хотелось обратно в Анрельт! Глядя сейчас на этот город, Ривелсея почувствовала какую-то угрозу и смертельную опасность.
Говоря честно, во всех её планах на ближайшее время было достаточно много непродуманностей и промахов, которые могли бы в неудачном случае завершиться её смертью. И очень велико было искушение: не туда, не в сторону Анрельта, а обратно, по дороге – два дня до Келирона, а оттуда ещё неделька – и она в Цитадели. В безопасности. Дома.
Она отогнала этот соблазн и все мрачные мысли и неторопливой походкой вышла из рощи. День подходил к своей середине, и было довольно жарко. До Анрельта, если прикинуть здраво, пешим ходом выходило часа два-три. Она вздохнула. Очень не хотелось. Но надо. Она медленно зашагала по дороге. Ну что же, теперь во всём Анрельте только два человека могут ожидать её возвращения. Вряд ли кто мог выследить или засечь все эти её хитрые утренние трюки. Теперь Ривелсеи в городе официально уже нет, и это ей сильно на руку. Теперь она постарается и сделает всё, что сможет.
…Вот и вновь она постучалась в дверь этого дома. Ей очень не хотелось сюда стучаться, но именно сюда её направил Стекольщик, пообещал даже, что заранее пошлёт сюда письмо с извещением о её прибытии, чтобы её ждали. Поэтому у неё были основания надеяться, что всё получится лучше, чем тогда. Да, помощь ей нужна, Ривелсея прекрасно это понимала. Но она сама с бо́льшим удовольствиям обратилась бы к квайзам: с ними она, по крайней мере, была в неплохих отношениях. Но Стекольщик опять не позволил, сказав, что «даже сумасшедший Венец лучше, чем безмозглые квайзы». Ривелсее пришлось с ним согласиться и, несмотря на все свои крайне негативные воспоминания, прийти сюда опять.