- Ты из Ночного Посольства, конечно? – спросила Ривелсея.
- Нет, конечно. Зачем спрашиваешь? Ты ведь уж всё про меня знаешь, разве нет?
- Нет, – честно ответила она. – Не всё я про тебя знаю. И вообще очень мало знаю конкретно про тебя. И даже, как тебя зовут – извини…
- Гатнар, – представился он. – Тебя-то как зовут?
- А ты точно не из Ночного Посольства?
- Да ни из какого я не из Посольства!
- Ладно-ладно. Тогда можно и так. – Она откинула капюшон. – Так тебе спокойнее?
- Намного. А имя-то?
- Девушка-Мечта. Устроит? – она улыбнулась, вспомнив, как это прозвище ей дал Рилан.
- Хм… Ну хорошо. Осталось узнать о цели твоего визита. Надеюсь, это не слишком бестактно – задавать сразу такой вопрос?
- Ну… Не бестактнее меня. Я бы очень хотела поговорить. К сожалению, времени у меня не очень-то много, поэтому вряд ли у нас будет возможность поговорить о жизни. Так что, давай говорить о Посольстве. Ты о нём знаешь, ведь так?
- Знаю, конечно. Они приходят, приходят иногда ко мне.
- Зачем приходят?
- Ну… тоже в гости. Иногда. Очень нечасто.
Ривелсея соображала. Интересный человек, очень интересный. И что-то он наверняка знает. Дело было за малым: как-то из него всё это выудить. А вот как, Ривелсея пока не знала.
Она решила ударить сплеча.
- Мне хотелось бы увидеть одну книгу. Я почему-то думаю, что ты можешь знать, где она находится. Потому что мне немного известно, что находится она где-то у тебя. Так?
Ривелсея пристально смотрела в его глаза: занервничает сейчас или нет? Глаза тоже были интересные: чёрные и глубокие, с каким-то глубинным горячим блеском, какие обычно бывают у людей энергичных и фанатичных. Хотя Гатнар меньше всего походил на такого человека. Его апатичное лицо даже не дрогнуло от прямого вопроса Ривелсеи.
- Что-что? Книга? Ну, это не ко мне! У меня что, библиотека разве? – он захихикал. – Есть у меня пара книг, конечно, но тебя они вряд ли заинтересуют.
- Покажи, – потребовала Ривелсея.
- Да вот, – он открыл ящик стола, вытащил две книжки в потрёпанных обложках. Проклятье, опять «Кошель торговца» и что-то про садоводство. Он издевается, что ли? Или и правда ничего не знает? А если знает, то с ним делать-то что? Этому Ривелсею даже Веттар Нарт не учил. Убить – да, легко. Один точный удар. Чтобы высвободить кинжал из рукава и метнуть ему в горло, ей нужно было бы от трёх до пяти секунд. В пятнадцати шансах против пяти, ей бы это удалось. Но сейчас в этом не было смысла. Ну а как тогда действовать? Хитрить? Вряд ли поддастся, не похож на дурака. Пытать? Она не умела, и потом, ей не хотелось бы этим заниматься. Может, Ильсер умеет? Всё равно противно, она на это не пойдёт. А время-то уходит, и что-то заставляло её с каждой минутой нервничать всё сильнее. Что – она пока не понимала.
Но тут ситуация разрешилась гораздо проще, чем предполагала Ривелсея. Гатнар вдруг сам спросил:
- А что за книгу-то тебе надо? Как называется?
- Как называется – я не знаю. Но там всё про Ночное Посольство, как я понимаю. А я вот очень интересуюсь.
- Вот, я так и подумал, – обрадовался Гатнар. – Если про Посольство, то, может, у меня и найдётся что-нибудь. Но только я не уверен.
- А что? – тут же заинтересовалась Ривелсея.
- Они, когда ко мне приходили один раз, то спросили, не отдам ли я им свой подвал в пользование. Я не хотел было, но они когда предложили мне за это в месяц по анреллу… Что у меня в подвале-то? Хлам один, инструменты всякие да старые бочки. А по анреллу в месяц – это, знаешь ли, я спокойно могу все продукты закупать, какие мне надо. Да и ещё…
- Подожди, – сказала Ривелсея. – Гатнар, я хочу посмотреть, что у тебя там. Мне очень надо. Очень-очень. Надеюсь, ты мне поможешь?
«Не будешь мешать» – подразумевалось под этим. Ривелсея отчего-то чувствовала себя неловко. Этот простодушный, смешной и дружелюбный человечек даже не попытался оказать ей сопротивление, даже не разозлился на её появление, и вообще для него как будто ничего особенного не происходит. Как с ним придётся поступить? Пожалеть? Нет, нельзя. Она уже пожалела один раз «безобидного» охранника дома Зенриса, и последствия этого были такими, что и вспоминать не хотелось. Вспомнился ей тут же рисунок, сделанный рукой Ирсы – перечёркнутый меч, за который ей так хорошо вчера заплатили. Да и слово ратлера тоже. Ратлера… «Просто так не убивай»… Непросто. Возможно, она всё-таки его и пожалеет и сохранит ему жизнь. Возможно, придётся при этом его связать и запереть в его же подвале – ну, и это с её стороны будет большим милосердием. И это ещё надо заслужить.
Гатнар, похоже, прямо-таки рвался.
- Ох, а ключа-то у меня нет, – огорчённо сказал он. – Они, знаешь ли, мне замок новый врезали, и не один, а два даже, да ещё шнурок какой-то приклеили и сказали, что если увидят его порванным, то мне не жить. А я-то что? Я ничего, мне это всё не надо, пусть хоть золото там у меня складывают, я до чужого добра не жадный. Анрелл в месяц – это хорошо, вот и ладно, я и доволен. А Ночное Посольство – вещь ведь опасная, так я и ничего, им на меня обижаться не за что, я всегда…
- Понятно, – Ривелсея встала. – Но я, пожалуй, всё равно спущусь. Мне очень-очень надо. А их шнурок мы как-нибудь приладим потом, не волнуйся. Для меня самое важное – книжечку немного почитать. А ключа точно нет?
- Нет, ну нет, и всё тут, да кто ж мне его даст и зачем? Вот ножом разве попробовать, или напильник могу дать…
Ривелсея подумала, что человек этот до жалкого глуп. Мог бы он ей ничего этого и не рассказывать, если бы захотел. Мог бы и вообще прикинуться незнающим – может, ей и не удалось бы самой даже всё это разузнать. Не зная даже, кто она и чего на самом деле хочет, так довериться и так бескорыстно помогать, как будто он её друг! И хватило же у Ночного Посольства мозгов доверить такому вот увальню свою самую важную тайну! Хотя… Зато – не разболтает никому случайно (она-то ведь сама спросила) и сам туда не полезет, потому что нелюбопытен. И глуп.
Он сам подвёл её даже к двери в соседней комнате, через которую, и точно, был протянут шнурок, точнее, тончайшая ниточка, подыши на неё подольше – тут же порвётся. Очень коварная. И цвета хитро-зелёного, с тонко бегущим по всей её длине синим и красным узором. Такую, конечно, не купишь просто так и из рубахи не выдернешь. Плохо. Но ничего. Не ей же с этим разбираться. Жалко Гатнара, ну да разберётся как-нибудь с Посольством. Может, и простят по его глупости. Просто рукой махнут, и всё. Что с него взять? Таких не казнят.
Ривелсея примерилась и нажала на дверь плечом. Тишина уже не очень-то нужна, и ладно. Двери не подалась вообще нисколько. Видимо, была сделана на совесть.
Ривелсея ударила ногой. Дверь чуть дрогнула. Слабая боль в ноге. Стал появляться гнев. Второй удар. По двери прошла дрожь. Третий. На этот раз было больнее. Вспыхнула ярость – от боли. Три удара подряд. Дверь жалобно взвизгнула, петли стали сдвигаться. Однако она ещё держалась. А Ривелсея уже устала. Но не сдавалась. Она резко собрала мощь, усилила гнев и ударила всем корпусом. Что-то хрустнуло, что-то взвизгнуло. Последние, остаточные усилия – и дверь с грохотом провалилась вниз, в пустоту. Ривелсея обернулась к Гатнару. Тот стоял, зажмурившись и закрыв лицо руками. Наверное, ему было тяжело смотреть на кончину собственной двери. Или просто страшно… Какой же он странный!
И в этот момент она вдруг получила страшный удар. Казалось, что по голове. Но нет, она прекрасно видела, что ни Гатнар, ни кто другой до неё даже не дотрагивался. Но ощущение было такое, словно её крепко, от всей души, ударили сверху поленом. Может, обрушился потолок? Она этого даже не узнала. Неожиданно и очень вовремя, на один миг, внутри неё во всём теле вскипела мощь – какой-то чрезвычайно полезный ратлерский рефлекс, и стало немного легче, а потом… потом она на секунду задержалась на самом краю сознания, затем сладко рухнула вниз. Всё. Мир закрылся.
Были тени и голоса; да, они были, но очень неявно, и всё это как-то долго и неприятно тянулось, было тошно и противно оттого, что весь этот липкий, тягучий поток серой мглы никак не кончается. А потом её вдруг резко всю окатило холодом, который обхватил тело и не прекращался. Поток мглы немного рассеялся, и она открыла глаза.
С трудом. Но открыла. Вокруг блуждали серые и белые пятна. Одно, самое большое, придвинулось прямо к ней и сказало: