Да что, в Полуанрельте вообще, что ли, нет людей? Они бежали и бежали, минут уже пятнадцать, и им вообще не встретился ещё ни один человек. Что, все спали? Или все умерли, или сидят по домам? Ривелсее, конечно, было всё равно, но её волновала эта необычность и безлюдность. До ворот было недалеко. Ну, скоро уже понесутся отсюда быстрым ветром на лошадке. А сейчас – бегом, ещё немного. Ривелсею подгоняла мощь, Нирселу, скорее всего – её упрямство и упорство, ну а Рилана – преданность Ривелсее, и он не отставал. Всё исчезало вокруг – так всегда бывает, когда долго и упорно бежишь – и чувствовалась только усталость и горячее чувство в груди. И веяние холодного воздуха, терпкого, ночного, рассыпающего волосы во все стороны. И, совершенно неожиданно, обжигающее тепло в левой руке. Раскалённая боль вспыхнула лишь через несколько секунд после этого, вначале она даже не поняла, что случилось. Попыталась дёрнуть к глазам руку – но не смогла, её так обожгло новой болью, что она даже вскрикнула. При этом она всё ещё бежала. И хорошо, что бежала. Ещё одна боль хлестнула по ноге, на уровне бедра, но не так сильно, она и после этого не остановилась. Впереди был виден угол здания, и когда они добежали до него и завернули, то наконец-то остановились, и Ривелсея увидела, как и по руке, и по ноге тихо струится сила.
- Ривелсея, – крикнула Нирсела, подбегая к ней.
- Я поняла, – выдохнула Ривелсея. – Нам ещё везёт.
Нирсела быстро закрутила ей рукав плаща, дотронулась до того места, откуда текла сила. Вспыхнула боль, такая, что Ривелсея дёрнулась всем телом.
- Не надо, – сказала она. – Потом. Сначала надо убраться отсюда.
- Но ты же не можешь… – запротестовал Рилан. Он, похоже, очень переживал.
- Понимаешь, у тебя там прошёл медный болт. Он прошёл насквозь, но всё равно…
- Могу, – с отчаянной яростью сказала она. – Я не хочу быть ёжиком, а я им стану, если ещё здесь задержусь.
- Они применяют арбалеты, – сказала Нирсела уже на бегу. Хотя это и так было очевидно.
- Ничего, главное – добежать, – ответила на ходу Ривелсея. – Нирсела, ты с нами?
- А вы куда? – резонно спросила та.
- В Невильн. Я не собираюсь возвращаться к Хейлеру. Видишь сама, во что мне обходится время.
- А книга? – заволновалась Нирсела. – У Хейлера по-всякому надёжнее.
- Нет, не надёжнее. Книгу я отнесу в Цитадель.
- Куда-куда?
- Я ратлер, Нирсела, – объяснила та. – Рыцарь Разума, и теперь я возвращаюсь к себе домой. Всё, что я хотела, я уже сделала. Ты с нами?
Ривелсея не оборачивалась и не видела, как изменилось лицо Нирселы. Ещё через полминуты бега та сказала:
- Теперь понятно…
С каждым шагом боль в ноге у неё увеличивалась. Конечно, можно заглушить мощью, но так нельзя. Если там что-нибудь у неё вдруг хрустнет, то, значит, бежать она уже не сможет. Хотя – ладно, уже ничего. Осталось немного. Совсем немного. Не бесконечен же этот Полуанрельт.
Книга оттягивала ей плащ, рука не двигалась и болела, нога тоже болела, волосы намокли, дыхание было почти сбито. Ничего, ну ещё минуты четыре – и будут ворота, а там Стража и, значит, относительная безопасность: в худшем случае, оштрафуют за оружие, но точно не убьют и не дадут убить никому.
И когда последний переулок, который пересекался с дорогой, ведущий к воротам замка и конюшне, где поджидала их Рябинка, и она же вела и в Невильн, и даже в Цитадель Порядка (вообще-то любая дорога ведёт куда угодно, было бы только желание дойти), почти уже кончился, эти трое увидели, как впереди неожиданно появились, буквально выросли из земли, другие трое. Свернуть было некуда: вдоль дороги с одной стороны был старый деревянный дом, а с другой – высокий забор из чёрного камня. Нирсела вскрикнула – то ли от неожиданности, то ли от страха, несмотря на всё своё бесстрашие. Да и Ривелсея тоже была склонна к этому. Мощь не помогла ей, и ратлерская мораль тоже не помогла: отчаянно захотелось завопить и броситься бежать, потому что она словно почувствовала: всё, конец. Но если броситься назад… у них, скорее всего, тоже ведь есть арбалеты. А если вперёд… Ну да, вперёд. Только вперёд.
И вперёд же шагнул один из них.
- Да подождите! – сказал он. – Мы не враги!
Ривелсея не очень-то поверила, но как после такой фразы можно схватиться за оружие? Она остановилась на месте, подозрительно на них глядя.
Один из тех достал из кармана своей чёрной меховой накидки какой-то маленький мешочек.
- Вот, – сказал он. – Я должен вам это передать.
Он внезапно выронил его из рук, мешочек упал на землю и зазвенел – наверное, там были деньги. Деньги? Зачем им сейчас эти деньги? Выронивший нагнулся, чтобы поднять – и застыл, наклонив голову к земле. Ривелсея смотрела на него, немного не понимая, что происходит. Со слабым стоном свалилась на землю Нирсела: она стояла за спиной Ривелсеи, настороженная и готовая достать меч. В этот момент вперёд бросился Рилан – нет, никакой он был не боец, но парень-то, видно, что надо – и ударил коленом в зубы этого мужика с мешочком. Тот упал навзничь. Но тут же второй, стоявший сзади, как-то молниеносно дёрнул руку, что-то ярко сверкнуло, и Рилан сам со страшным криком упал на камни. Да, Ривелсее и самой не помешало бы прикупить метательных ножей, как они сейчас бы не помешали, и дура она была, что этого не сделала!
Но ступор, конечно, у неё прошёл, а ярость нахлынула такая, что ей самой стало себя страшно. Меч взвихрился в её руке, она вынесла его слева чуть вперёд – и полетела в вихре, а от отчаянного крика: «Слава Настенарта!», вероятно, проснулись очень многие. Тот, кого свалил Рилан, прожил очень недолго, белая звезда коснулась его только два раза, но ему хватило. Второй – тоже недолго, он бросил ещё нож, но промазал (ей, конечно, просто повезло), а потом тоже повстречался со звездой и, дёргаясь, упал.
- Итетон! – заорал оставшийся, третий.
Тогда вынырнула из тьмы ещё фигура, и лишь на секунду Ривелсея увидела яростное лицо и дурманящие безумные глаза. Ривелсея бросилась вперёд, одновременно вызывая и поднимая в себе мощь и гнев. Но ничего она не успела. По голове её ударило тяжёлым гранитом, а потом ещё раз, снизу вверх, и она закачалась. Опять – сверху вниз, она стала падать. Снизу вверх. Щекой она почувствовала землю. Сверху вниз – всё поплыло в темноте. Ещё раз. Ещё раз. И, напоследок, через всю голову. Мир закрылся снова.
Глава 29
Да, тьма длилась. Она не спешила проходить. Ей вообще не свойственно спешить. Тьма – и тьма. Ну и хорошо. Ну и ладно. Зарыться в неё как следует – и можно отдыхать.
Но эта тьма была какой-то неправильной, беспокойной. Она хотела течь, и она перетекала в бледную серость. А в серости проступали коридоры, двери, они наплывали, наваливались откуда-то сверху и мешали расслабиться.
Это продолжалось долго. Она плутала и плутала коридорами, которых никогда не видела в своей жизни, и все они были серые и одинаковые и вяло переходили друг в друга. И почему-то вспомнился далёкий лес, и осеннее тихое солнышко, и запах грибов и дождя.
Потом был этот дождик, и быстро бегущая тёмная речка, и бесконечные круги. И туман.
Потом снова сомкнулась тьма.
Но теперь в ней появилось что-то новое. Что-то такое, что всегда было, а потом долго не было, а теперь было снова. И наконец дошло. Теперь в темноте была мысль. И она требовала внимания.
Но – очень не хотелось. Хорошо было так, без всего. Но мысль уже родилась, она задвигалась, как ленивая, но упрямая лошадка. Замелькали стены, стены, комнаты, столы, столы, чашки, а потом – люди. Люди. Люди. Мысль побежала быстрее, и что-то стало проясняться, и пришло самое-самое важное озарение: что она – это она. И вот от этого сразу стало больно. Но всё: тьма уже ушла, и вернуть её было невозможно. Успокоение так и не наступило, и теперь она осталась одна.