- Спасибо, – тихо произнесла Ривелсея. – Огромное вам спасибо. А теперь, полагаю – я должна идти.
Тут только тот, который был щуплый, осмелился спросить:
- А мы как же?
- Останетесь здесь, – сказала она. Подумала, почмокала губами. – Я не могу рисковать, но вас вызволят, я вам это обещаю.
- А…
- Нет, не квайзы. Ваши же, из Посольства. Вы – хорошие, я не хочу вас обижать.
- Но мы пообещаем тебе: никому ничего не скажем. Ты закопана вот здесь, в этой самой яме, ты больше никому не опасна, а мы – молодцы. Так ведь, Зортан? – обратился он к приятелю за поддержкой.
- Нет, я не могу. Дайте мне ключ и отдохните тут немного. Обещаю: вас выпустят раньше, чем истекут сутки. И вам будет легче, чем мне: и вдвоём, и свет я вам оставляю. К сожалению, мне пора.
Она приняла ключ, потом скинула плащ, связала в рулон и сунула под мышку, оставшись в комбинезоне. Вышла за дверь, закрыла её. Тяжёлая, неповоротливая дверь твёрдо обещала быть надёжной. Щёлкнула два раза ключом. И крикнула через дверь:
- И уходите из Посольства! Посольство – зло!
Никто ей не откликнулся.
Глава 30
Она тяжело поднялась по лестнице. В висках сразу застучало, в глазах запрыгали пятна, когда она впервые за столько часов (дней?) увидела свет. Солнечный, очень яркий. Значит, день.
Тишина, такая милая и солнечная тишина старого дома. Да, действительно старого: дверь держится еле-еле, оконные рамы покосились, все краски осыпались и выцвели. Везде пыльно, и всё какое-то застывшее: и старая мебель, и горшок с давным-давно высохшим цветком, и какие-то пыльные тряпки в разных местах. Похоже, что здесь давно никто не жил, обычный заброшенный дом… И именно этот дом и его на редкость гостеприимный подвал Ночное Посольство решило использовать, чтобы навсегда избавиться от неё.
Самое интересное, что здесь же, на пыльном столе, валялись и её ножны, и её меч. Странно. Почему-то его не бросили вместе с ней в подвал, а кто-то отстегнул ножны и положил сюда. Скорее всего, просто решили, что вещь ценная, вот и всё. Наверняка кто-нибудь хотел забрать их позже, но вот, видно, ещё не успел. Ну и хорошо.
Пришлось опять надеть плащ. А что делать, если как-то надо девать куда-то оружие? Ох, и не помешала бы ей сейчас генеральная прямо-таки починка! Перевязать раны, поесть и выспаться, а потом помыться и постираться – была бы как новенькая! Что сейчас происходит в городе, её не интересовало. Смыться отсюда, и поскорее, а то и так уже она здорово перевыполнила все свои поручения. К вечеру, если добраться докуда-нибудь, до любой деревни, то можно устроиться где-нибудь, переночевать… Кто-нибудь ей да поможет, наверное, вот только – не здесь, ни в коем случае не здесь. Здесь так помогут, что потом никогда уже помощь не потребуется. Разве что… опять сменить свой образ? Теперь она уже официально покойная, никому и в голову не придёт, что она может снова ходить по улицам. Ходить. Только ходить. Больше она ничего уже не хотела. Дойти до ворот и отправиться в Цитадель.
Она походила по комнате. Ну нет, так не пойдёт. Тогда-то, в подвале, она не очень чувствовала, но сейчас у неё резко всё заболело. И рука, и нога, и голова, и живот – что-то от голода, что-то от ран. А если раны не промыть, то и вообще: гной и зараза могут раствориться в силе, и уж хуже этого ничего быть не может. Это-то она знала прекрасно, впитала с трёх лет. И – поесть… Да она же на ногах не стоит! Выпустить, что ли, этих из погреба, попросить, чтобы они её перевязали? Ну нет, никакого риска! Если донесут, что она воскресла, то ей не жить. Выпустить бы надо, конечно… Но не обязательно сейчас, да и вообще не обязательно. К тому же, нет у них наверняка еды, ничего вообще нет. А что же тогда? Как быть?
Приходилось полагаться на удачу. Одна безумная мысль ей в голову уже пришла, и больше ничего. Ладно. Надо попробовать. Или так… Или никак.
Она вновь скинула плащ, бросила на стол меч, поправила волосы, а потом сняла даже и комбинезон, чтобы вообще никак не походить на себя бывшую. Осталась в одной узкой маечке. Ничего, лето и день, не замёрзнет.
Она вышла из этого дома, накинув на левую руку какую-то старую тряпку, чтобы ничего не было видно. Хоть бы воды где взять чистой, что ли…
То ли талисман так работал, то ли что, но она тут же увидела то, что искала. Дом, из которого она вышла, находился на улице, к счастью, всё же обитаемой. Напротив был другой дом, красивый, в один этаж, с красной крышей и большим цветником. В цветнике копалась девочка лет двенадцати. Она рвала траву и рыхлила землю. Ривелсея подошла к забору, и та подняла глаза. Нет, не очень удивилась, да вроде бы и нечему.
- Послушай, – обратилась Ривелсея. – Ты, может быть, поможешь мне немного? Я очень тебя прошу!
- А чего надо-то? – спросила та. – Мне время терять некогда, иначе меня накажут. И так мама заставила весь день в саду работать, она считает, что я лентяйка.
Ривелсея, вообще, хотела попросить сперва именно того, в чём нуждалась. Но сейчас ей что-то расхотелось. Дружелюбно её не воспримут, это уж точно. Грязная, оборванная, невесть откуда взялась и, главное, без денег… Вот это хуже всего. Где-то там, в повозке, у неё двадцать пять анреллов, но это – неизвестно где вообще, она даже не знает ведь, где она сама, и не найдёт. Да и повозка-то не её. Не её… Ох…
- Слушай, – сказала она более решительно. – Я… я не скажу, кто я, но только я тебе могу помочь больше даже, чем ты мне.
- Чем это? И с какой стати?
- Во-первых: это Полуанрельт или Анрельт?
- Да ты странная какая-то, как я посмотрю…
- И всё-таки?
- Полуанрельт, конечно. Что, не соображаешь, где находишься?
- Теперь – соображаю, спасибо. А ты – вот что: хочешь заработать анрелл? Ну, сорок золотом, короче?
- Хочу, – ответила девочка. – Но не верю. Ты обманешь. Это слишком много.
- Нет, немного, – сказала Ривелсея. – А от тебя требуется вот что: если за два часа добежишь до Анрельта и найдёшь там Хитрого Стекольщика, то получишь их от него тут же. Только скажи ему, что я прошу, и всё.
Девочка посмотрела заинтересованно.
- Никуда я не могу, говорю же. Если узнают, что я опять сбежала…
- Отдашь маме половину, – улыбнулась Ривелсея. – И ничего.
- Да… Обманешь ведь?
- Нет. Мне просто очень надо, чтобы кто-то добежал до этой посудной лавки. Если не ты, то я и ещё кого найду.
Пять секунд та думала. Потом кивнула.
- Ну, смотри, если без обмана… Я быстрее добегу, я повозку какую-нибудь остановлю, меня всегда за бесплатно подвозят. Только Стекольщик твой жадный, с него ни монеты не вышибешь, а чтобы анрелл…
- Даст. Скажи: я тебе пообещала.
- А кто это – «ты»? Как зовут-то тебя?
- Просто, – сказала Ривелсея, – просто передай ему вот что: «Мечта вернулась. Врач и помощь, и что происходит». Понятно, что ли?
- Ох, как интересно, – удивилась та. – Я не забуду, ты не переживай. Память у меня хорошая. Всё?
- И скажи ещё, конечно, что вот это за дом? – спросила Ривелсея, указывая на дом, откуда вышла. – И что за улица?
- Это? Переулок Кузнецов, а этот дом – он номер шестнадцать, наверное, выходит, хоть он и рухнул давно.
- Ну вот, и это тоже скажешь. Больше не надо ничего, он поймёт.
Девочка кивнула.
- Ладно. Сбегу ещё раз. Надеюсь, не накажут потом.
Она выпорхнула из калитки без единого звука.
- Слушай, – спросила она. – «Мечта» – это ты, что ли?
- Я, – ответила Ривелсея. – Быстрее давай.
- Ну, ладно, – сказала та и припустилась бегом. – Не переживай, всё сделаю. Только – без обмана чтобы!
- Спасибо, – тихо сказала Ривелсея, проводила её глазами и отправилась обратно в заброшенный дом. Никому не попадаться на глаза. Никому-никому.
Страшно хотелось есть. Но здесь еды взять было негде. Идти и просить – значит привлекать к себе внимание. Здесь её знали слишком многие, очень уж она хорошо себя проявила. Воровать по огородам… нет, тоже не выход. Тем более, в конце весны… ничего там, пожалуй, и не найдёшь, кроме лука да неприятностей.
Ладно, ещё только немного подождать. Она надеялась, что Дейвис всё ж таки ей поможет. Ведь она ему… ну, по крайней мере, она старалась. Ривелсея вновь зашла в дом, затворила за собой дверь, села на лавку, закрыла глаза и стала ждать.