Стекольщик оказался лучше, чем о нём все думали. Ривелсею вывел из дремоты стук колёс и цокот. Она выглянула через щель в ставне и увидела повозку, почти как у Рилана, только лошадь, конечно же, была не Рябинка. Сперва оттуда выскочила уже знакомая ей девочка и быстро проскочила в свою калитку. Солнце было ещё высоко, вечер даже не собирался, а это означало, что девочка обернулась и вправду быстро. Она быстренько скрылась в дверях своего дома. Что ж, можно было надеяться, что деньги она получила и её простят за отсутствие в цветнике.
А затем из той же повозки выбрался другой человек, в обеих руках у него была закрытая корзина – большая и маленькая. Он неторопливо перешагнул через поваленный забор и двинулся в сторону заброшенного дома. Зелёненькая куртка, чёрные штаны и очень серьёзное лицо. Чёрные суровые глаза. Незнакомый. Ривелсея встретила его в дверях. Он не удивился.
- Ну, добрый день, – сказал он. – Дейвис очень рад тому, что Мечта вернулась, можешь не сомневаться. Он и просто очень печалился, и виноватым себя чувствовал. Всем, чем сможет, он поможет. Он у тебя в долгу, так и просил тебе передать.
- Вот как? А что же я сделала?
- Я не в курсе, он со мной болтать времени не нашёл, а только попросил съездить и тебе помочь и заплатил, чтобы я всё хорошо сделал. Да ты не переживай, там тебе письмо есть, если что – прочитаешь.
- Давай, – сказала Ривелсея.
Тот отрицательно мотнул головой.
- После. Давай сначала с тобой разберёмся. Мда, уже и так вижу, что тебе туго пришлось. Давай руку, сейчас всё сделаем.
Он открыл маленькую корзину, достал сверкающий термос с кипятком и стал отмывать ей руку. Вода текла прямо на пол, но дом-то всё равно ведь рухнувший, ему не страшно.
Сразу заныло и закололо, и особенно тогда, когда он протёр чистым платком всю руку, а затем – другим платком, смоченным в эфире. Резкий запах чистоты, щиплющая боль. Ривелсея терпела. Ещё несколько протираний, и наконец ленты белоснежной ткани скрыли её рану.
- Ничего, заживёт, не беспокойся, – сказал мужчина. – Давай, что ещё там у тебя?
Он перевязал ей и ногу, хмыкнул и сказал:
- Тебе, знаешь ли, ещё повезло. Во-первых, рука не раздроблена, я прощупал. Во-вторых, и с ногой тебе повезло, болт тебе только кожу содрал, самую малость. А ещё то, что стрелы не отравленные и что тебе не прострелили шею, или грудь, или живот. А ведь могли бы.
- Могли бы, – вздохнула Ривелсея.
- Да… Ну ладно, сейчас уже лучше, сейчас уже ничего. Всё заживёт, не пройдёт и недели. А ты пока ешь давай!
И он достал из второй, большой корзины завёрнутое в тёплое зелёное полотенце блюдо со свежими горячими ватрушками и ещё один термос, с тоже горячим мясным бульоном. Интересно, где Стекольщик это всё достал? Впрочем, достал – и достал, и спасибо. Ватрушки стали быстро исчезать: ну она же несколько дней, наверное, не ела!
- Как сейчас в Анрельте? – спросила она.
- Да нормально всё. А, ты, наверное, про дела там ваши спрашиваешь… Ну вот, читай, если не боишься запачкать.
Зелёный маленький конверт. Почему Стекольщик так любит всё зелёное? Она легко сломала печать и вытащила листочек. И листочек тоже маленький, в несколько раз сложенный и испещрённый таким мелким почерком, что Ривелсее даже пришлось присматриваться. Но стиль Стекольщика был сразу узнаваем. Ривелсея улыбнулась.
«Приветствую Мечту!»
Это было написано отдельно и четыре раза подчёркнуто.
«Очень-очень за тебя волновался, очень рад, что ты жива, я на это уже и не надеялся почти. Ты встретилась с тем самым, с кем я не хотел, чтобы ты встречалась. Как он тебя не угробил – не знаю. Видимо, ты просто хорошо чему-то научилась. Слава Настенарту!»
Это тоже было подчёркнуто.
«Книги, конечно, мы не достали: первую отбили у квайзов (хотя и с большими для себя потерями) в то время, пока отряд Хейлера был под стражей, вторую, как я понимаю, отобрали у тебя. Я и не рассчитывал, если говорить честно, что с книгами удастся, вот только если бы хотя бы у квайзов хватило ума её сжечь! Но чего нет, того нет.
Но ты сделала (подчёркнуто) то, что я хотел от тебя. Кто, как не ты, смог бы это сделать! Тобой сражён Литаф, который именно и приказал убить моего друга. Моя месть совершена, и я тебе очень, очень, очень благодарен!»
«Кроме того: День дня-и-не-дня теперь долго не настанет! Можешь в этом не сомневаться, потому что Литаф, как и ещё один его напарник, были далеко не мелкими сошками, они были Владеющие Ночного Посольства, а таких Владеющих всего, как мне известно, одновременно бывает лишь четыре. Ты разбила их Круг, ты порвала их Нить, Мечта! Ты – Молодец!!!» (Подчёркнуто).
«ЕСЛИ БЫ ТЫ УБИЛА СВЯЗУЮЩЕГО! ЕСЛИ БЫ ТЫ УБИЛА СВЯЗУЮЩЕГО!.. Но нет, я понимаю, это слишком, даже для тебя. Хорошо, что он тебя не убил, я и этому-то поражён очень. Меня бы уже точно не было в живых, будь я на твоём месте. Но у них не было выхода, им надо было позарез отнять у тебя книгу. Я на это и рассчитывал.
Если бы ты убила Связующего, то Посольство бы раскололось, а может, и совсем бы померло. Это очень серьёзно для него. Будь на твоём месте Повелитель, Анрельт бы дышал теперь спокойно…
Ладно, и так – уже лучше. Теперь. Как я понимаю, с тобой были ещё парень и девушка в компании. За девушку не переживай, она быстро оклемалась и сбежала к квайзам. Ты этого уже, похоже, не видела, но только Стража у ворот прибежала к тому месту, где ты встретилась с Посольством, так что девчонка спаслась. А вот насчёт парня – не знаю, готовься к худшему, если ты лучше меня только не осведомлена о его судьбе.
И наконец: я к тебе посылаю врача, зовут Ирсев, хороший человек. Захочешь ко мне наведаться – садись с ним, он обеспечит скрытность. Не захочешь – тогда, пожалуйста, в Цитадель, он тебя до Келирона довезёт до самого, ему за всё заплачено, так что не стесняйся, проси его обо всём, чего тебе надо.
Анрельту только всё равно нужна бы ещё помощь, Посольство всё равно ещё опасно, и хорошо бы, чтобы этим кто-то занялся. Если забросить, через пару лет снова будет то же самое. Обязательно расскажи об этом Совету! Обязательно!
Ну что же, всё. Очень благодарен тебе. Буду рад видеть тебя всегда.
Д.»
Она прочитала, посмотрела на Ирсева. Тот снова встрепенулся.
- Да, тут вот ещё что. Тебе… подарок, – он улыбнулся. – Пожалуйста.
Он вытащил маленький зелёный свёрток. Она приняла, развернула. Внутри было блюдечко и чашка. Подобную чашку из тенистого стекла Ривелсея уже приобретала у Стекольщика, но её она, конечно же, с собой не взяла, а оставила в подарок Адесту: ну не тащить же её с собой до самой Цитадели? Рюкзак, к сожалению, у неё не умел раздвигаться до бесконечности, а и так всегда было что туда запихнуть. Рюкзак… Он остался там, в повозке Рилана, которую он оставил… а вот где он её оставил? Нирсела с Ривелсеей вообще стояли в соседнем переулке за углом, пока он договаривался с конюхом. Ривелсея быстренько перебрала мысленно всё, что лежало у неё в рюкзаке. Фрукты сушёные в мешочке, фляжка с водой. Легко можно купить. (Очень уж не хотелось ей возвращаться за всем этим!) Знаменитая персиковая кофточка, серые брюки, ну, ещё несколько мелких элементов одежды. Ерунда, и это купить всё можно. Возьмёт денег у Ирсева – и всё. Зеркальце, пудра… заколка с изумрудом… мыла маленький кусочек, расчёска, флакончик эфира для всяких ран. Книги… а вот это серьёзно. «Путь ратлера» и «Молот Настенарта». И дело не в том, чтобы это всё было нельзя достать, а просто ратлерские знания не следовало разбазаривать по свету, никак не следовало. Была там и ещё, кажется, какая-то книжка, взятая ею в доме Ночного Посольства, но она-то не ратлерская, её можно и оставить. А кроме того – и деньги. Двадцать пять анреллов. Столько денег… И кому они, интересно, достанутся? Конюху, конечно, если он хоть сколько-нибудь любопытен и позарится на деньги. Ну а если он честный, то городской Страже… Опять же – кому? Ривелсея просто чувствовала, что до городской казны они по-любому не дойдут, а кто-нибудь прикарманит и потратит на себя. Не лучше ли отдать Совету Разума? Конечно же, лучше! Ну не все, половину бы можно и себе оставить, но Совет Разума найдёт им лучшее применение, чем какой-то там конюх!
Обременённая такими мыслями, Ривелсея совсем забыла про подарок. Снова взглянув на него, она увидела, что к чашечке прилагалось ещё и блюдце. И вот тут Ривелсея удивилась щедрости Стекольщика: блюдце было из золота. Самое настоящее, даже не позолота, и к тому же – с несколькими сапфирчиками, вделанными в него по краям, что было очень и очень красиво. И только потом, взглянув на чашку ещё раз, она заметила, что прямо по стеклу пущена тонкая и на диво искусная надпись: «Ривелсея». Это уже превосходило всякое разумение. Когда бы, интересно, он успел это сделать? То, что это лично ей – вне сомнения. Перед тем, как к нему прибежала девочка, он не стал бы «портить» чашку – ведь он думал наверняка, что Ривелсея мертва, а чашку с её именем потом было бы не продать и не подарить никому. А если потом… Не успел бы! Никак!