Насколько же он умнее, чем оба они с Ирсевом!
- Дело в том, что и письмо-то не мне.
- Так, – сказал Шарсон. – Вот запираться не надо. Не поможет. Это же глупо, ты понимаешь.
- Я понимаю, – подтвердила Ривелсея. – И я не пытаюсь даже. Письмо и правда не мне. Разве там хоть раз упоминается моё имя?
Шарсон молчал минуты две, смотрел на поверхность стола, где лежали какие-то бумаги. Похоже, читал.
- Слушай, – сказал он. – Не хитри. Это ничего не доказывает. Нашли-то его у тебя! Вы, воры, всегда без имён, прозвищами подписываетесь, для тайны.
- У меня… Да, у меня. Но если ввалятся сейчас сюда те же квайзы и похватают всех, то вот окажется, что письмо у командира Стражи отобрано, а «Мечта» – это он и есть. Для пущей тайны, – она улыбнулась, чтобы не вышло обидно. Стражник, сидевший с ней на лавке, тоже усмехнулся и даже посмотрел на неё, повернувшись к ней на мгновенье. – Письмо, – посерьёзнев, добавила она, – было другой девушке.
- Имя, в таком случае?
- Сирнела, тоже из квайзов, – сказала Ривелсея, быстренько переделав знакомое ей имя.
Шарсон черкнул.
- От кого письмо?
- Письмо? Да от Дартейна, из квайзов, – придумала Ривелсея новое имя. – И здесь Стекольщик молодец! Пусть проверяют! Разве ж это мыслимо – всех квайзов переворошить?
- Та-ак, – Шарсон черкнул. – Хорошо. Как же оно к тебе попало?
- Очень просто. Прошу мне верить. Сирнела, когда мы с ней расстались вчера вечером, передала мне свой меч и вот это письмо. Ей надо было отправиться куда-то по срочному делу, она боялась ваших патрулей и повела себя осторожно.
- Ты ещё скажешь, что его не читала?
- Читала, конечно. Вообще-то, она меня его читать не просила, но что уж тут сделаешь… – Ривелсея на секунду сделалась виноватой. – Но там же нет ничего важного… Нет, ну, то есть, есть, но там всё про какие-то стычки Посольства и наших, а я вообще ничего не поняла почти из этого письма…
- Мягко стелешь, – медленно произнёс Шарсон. – Ну нет, Ривелсея, не так просто. Я прекрасно вижу на тебе следы внушения квайзов. Эти квайзы всегда и всем внушают, что городские Стражи – сродни деревьям, ближайшим же их родственником является дуб. Потому ты и ожидаешь, что я так вот сейчас же и поверю в твой рассказ, сжалюсь над тобой и отпущу на свободу?
- Нет, – смирно сказала Ривелсея. – Но что же мне тогда делать? Больше-то рассказать я ничего не смогу!
- Вот уверен, что сможешь, – сказал Шарсон.
Ривелсея несколько раз надрывно шмыгнула носом. А что, неплохая тактика. Вдруг у этого командира слабые нервы?
Но нет, на такую уловку он не поддался. Только вздохнул.
- Ох, и трудно же с тобой. Никак до тебя не доберёшься. Думаешь, не вижу, что ты хитришь? Отлично вижу. Я-то рассчитывал на честный разговор, а ты…
Ривелсея, в доказательство своей честности, всхлипнула ещё раз.
- Реветь тут не надо, – строго осадил её Шарсон. – В камере потом, пожалуйста, хоть до утра.
- Но я же правда… – начала Ривелсея.
- Хорошо, – внезапно согласился Шарсон. – Будем считать это правдой. Но ты, в любом случае, ещё не всё рассказала. Давай дальше.
Ривелсея ещё секунду подумала. С детства не любила лгать, ей всегда это было противно почему-то, да и ратлерский закон это, в принципе, не поощрял. Но сейчас это было разумно. Что же делать… Вот не сморозить бы только чего лишнего…
- Дальше… – Ривелсея вздохнула. – Дальше всё, к большому сожалению для меня и для вас, Шарсон, довольно-таки просто. Да, позавчера ночью я и правда участвовала в операции квайзов. Но не очень только активно, – она скромно потупилась и улыбнулась. – Мне было поручено охранять один из домов, который был важен для них. Я охраняла.
- Дальше, – Шарсон начал хмуриться.
- Я охраняла его до утра. Потом появилась Сирнела. Она отдала мне вот это оружие и письмо – похоже, шла на важную встречу и боялась ходить с оружием по городу, ведь она могла бы встретить ваш патруль…
- Так, ты это уже рассказывала. Ты скажешь, что это всё? Что вся твоя деятельность в организации квайзов ограничилась только этим?
- Нет, – сказала Ривелсея. Всегда нужно оставлять что-то про запас, чтобы быть убедительной. – Вчера мне было доверено передать послание одному из главарей Ночного Посольства.
- Так. Уже интереснее. А разве квайзы с Посольством сообщаются?
- Бывает. Не знаю, о чём они договаривались, может, квайзы просто предлагали им сдаться?
- Ты не просто тут темни, ты адреса давай, имена давай, – посоветовал Шарсон.
- Серебряная улица. Заброшенный дом в центре. Ирса. Женщина.
Ну, пусть Шарсон поищет Стрелу-в-тени!
Шарсон черкнул.
- Так. Где живёт твоя Сирнела?
- Этого я знать не могу. Я две недели назад в Анрельте появилась, квайзы мне, конечно же, не доверяют.
- Понятно.
- Что я могу сделать…
- Рассказать правду! – заорал вдруг Шарсон. – По-твоему, я дурак? Конечно, ты же так и считаешь.
- Я…
- Ты выпуталась – молодец. Ты исхитрилась ничего мне не сказать. Но и не жди тогда от меня ответного хода. Даже если всё это была бы правда, – подчеркнул Шарсон. – Даже так. Ты не выкупила своего освобождения. Права ты или не права – мне ты ничем не помогла, на остальное мне плевать. Союза у нас с тобой не вышло – хорошо, будем действовать по отдельности. Надеюсь, ты довольна. Или ещё что-то скажешь? Если нет, тебя отведут опять в камеру. Пусть, пусть Ансер Виртон разбирается. Тебе сначала-то он понравится, он всем нравится… сначала. И любезный, и добрый, и ласковый. Ну, вот и попробуй. Увидишь, что из этого выйдет. Пусть он тебя приласкает. Он умеет. Не сомневайся.
Ривелсея молчала.
- Хорошо, – сказал Шарсон. – Уведите.
- Я ведь сказала про Посольство. И про дом, где они находятся.
- Я проверю сначала. «Заброшенный дом», «дремучий лес» – прекрасная отговорка, когда нужно место указать. Не только ты так делаешь, поверь мне. Все, кто выкручиваются, все так говорят. И ещё все говорят: да, участвовал, но немножко. Они украли, а я им ужин только сготовил. Убивал-то он, а я ему сапоги стерёг. Нет, хватит. Ещё что-нибудь?
Острая горячая фраза рванулась в голове Ривелсеи, но до языка не дошла. Она не решилась. Пока – не решилась на крайнее средство. Хотя очень хотела.
Будут ли потом ещё шансы – вот в чём вопрос.
Решиться она так и не успела. Стражник тут же поднялся и грубо вытолкнул её в коридор. Опять стены, опять лестница, но, что самое интересное, на этот раз её привели не туда, где её ждал Ирсев. Стражник тут же недружелюбно распахнул дверь и втолкнул её внутрь.
- Давай, давай, заходи.
Новая камера была больше, но нисколько не уютнее. Через две минуты она опять оказалась прикованной к лавке. Ужасно неудобно и неприятно. Стражник погромыхал замком и ушёл. За окном становилось темно. Ночь приходила, полная безразличия к тому, что у девушки Ривелсеи не всё в порядке. Хотя, конечно, если бы ночь из-за этого вдруг перестала приходить, то солнце светило бы уже целый месяц…
Ривелсея снова стала думать. А потом, как-то незаметно, улетела в сладкий манящий сумрак. Голова требовала расслабления и просто отказывалась работать в это время суток. Тем более что и болеть она до конца не перестала. Да, отпустило… Но боль сгущалась с наступлением ночи, как чёрная краска в окне.
Её сон был цепким. Это означало то, что, несмотря на сон, она фиксировала какой-то частью сознания доносящиеся до неё звуки. В какой-то момент она стала фиксировать голоса, а потом и слова. В этот момент она, конечно – и это неизбежно – проснулась.
Судя по всему, разговаривали двое. Тихие голоса. Практически шёпот.
… - Так она там одна?
- Да. Одна. Шарсон сказал, что пусть одна сидит. Того-то после допрашивать будут, вот и посмотрим, то же самое он скажет или нет. Наверное, нет, она ведь ни слова правды не сказала, будь уверен. Хитрая, вертится-вертится, и никак не ухватишь, хотя глазами-то видишь, что врёт всё.
- А чего натворила-то?
- Да я тебе сказал уже вроде. По сути-то, не очень, а вот подозревать её много в чём можно. Шарсон пытал-пытал, да, видно, ему опыта не хватает, не смог. Завтра с Виртоном будет беседовать.