Внезапно чьи-то руки схватили ее за талию, оттащили от края.
– Не так близко, кеко, – остерег Мак. – Голова может закружиться от газов.
Он показал на один из щитов, с предупреждающими надписями, где объяснялось, что пары серы, водорода и двуокиси углерода, если вдыхать их слишком долго, могут вызвать головокружение и дурноту.
Кей взглянула на мать, стоявшую рядом с Лили. Темные глаза полузакрыты, уголки рта обвисли, лицо обмякло, словно потеряв очертания. Может, она тоже надышалась газа? Кей подбежала к Локи и схватила ее за руку:
– Отодвинься, мама, – попросила она, пытаясь оттащить мать. Но Локи отстранилась.
– Не сейчас. Нужно оставить наше подношение на земле.
У края кратера виднелась горка листьев. Потом Кей заметила еще одну кучку листьев в нескольких футах от первой: третью… четвертую… сотни одинаковых холмиков по всему периметру огромной впадины.
– Листья ti, – пояснила Лили, наклонясь над пеньковым мешком и вынимая завернутый в газету сверток. Внутри оказалось несколько пригоршней зеленых листьев, вероятно, привезенных с плантации – должно быть, Лили давно намеревалась принести жертву Пеле.
Мак и Кей наблюдали, как Лили и Локи, встав на колени, сложили листья в круглый холмик. Лили что-то тихо запела по-гавайски – Локи вторила ей.
– В старые времена, – прошептал Мак, – люди оставляли здесь животных… а еще раньше в огненную яму бросали детей и молодых девушек, чтобы умилостивить Пеле.
Глядя на мать, Кей увидела на ее лице выражение беспредельной, неистовой сосредоточенности. Глаза Локи были устремлены к кратеру, словно та в самом деле молилась духу вулканов об избавлении от сомнений и мук. Кей была рада, когда скромная церемония окончилась, и все уселись на скамейку, чтобы отдохнуть и поесть.
Потом Мак и Кей провели часа два, исследуя обширные поля застывшей лавы. Лили было лень подниматься по склонам, Локи не выказала ни малейшего интереса. Но Кей хотела увидеть как можно больше необычных образований, созданных многолетними вулканическими извержениями. Хотя основной кратер Килауи давно не пробуждался, в так называемых «зонах скважин» земля постоянно трескалась, из расщелин выходил пар, и выбрасывались раскаленные камешки и брызги лавы.
В середине дня Мак и Кей поспешили обратно в деревню Волкено, чтобы успеть на автобус в Хило. Автобус уже ждал на остановке напротив старого отеля. Локи и Лили стояли в толпе пассажиров, ожидающих, пока объявят посадку.
– Можете успокоиться и отдыхать! – заявила Лили. – Водитель только сейчас сказал, что автобус сломался.
Она показала на водителя, почти скрывшегося под поднятым капотом. Кей неспешно побрела по площади, но Мак решительно шагнул вперед и тоже сунул голову под капот.
– Что случилось? – спросил он.
Водитель выпрямился и хмуро оглядел сморщенного человечка, явно раздраженный непрошенным вмешательством.
– Не заводится, – проворчал он. – Придется вызывать тягач. Иди, подожди где-нибудь часа два, пока не придет другой…
– Может, я смогу починить, – предложил Мак. – Я все знаю о моторах.
– Я тоже, ну и что? – огрызнулся водитель, – ничего тут не сделаешь – нужна новая модель.
– Можно я попробую?
Мак запустил руки в машинное отделение. На какую-то секунду водитель, казалось, вот-вот схватит старика за шиворот, но, по всей видимости, сдавшись, поднял руки.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дружище, иначе учти – заплатишь за все, что испортил.
Мак сунул руку в карман поношенных шортов, вынул универсальный перочинный нож; отогнул отвертку и полез в мотор. Потом начал отвинчивать детали одну за другой и после тщательного осмотра вновь устанавливал их на место. Наконец он поднес что-то ко рту, сильно дунул и обернулся к водителю.
– Готово. Посмотрим, может, заведется. Водитель недоверчиво ухмыльнулся, но все же полез в кабину и включил зажигание. Толпа пассажиров разразилась аплодисментами. Несколько гавайцев даже завопили:
– Shaka! Браво!
Мак шутливо поклонился, размахивая помятой соломенной шляпой. Не такой уж великий успех, конечно, но Кей ощутила гордость за то, что этот человек – ее друг. Она подумала, что стать лучшим в чем-то, хотя бы даже лучшим механиком, значит быть особым, не похожим на других.