– Минуту подожди.
Но двери кафе открылись раньше и стоящий на пороге товарищ Семена, улыбаясь пригласил того заходить внутрь. А там…
В клубах табачного дыма, в ауре негромкой музыки, почти сотня людей целенаправленно что-то праздновала. Словно свадьба какая-то. Пройдя мимо столиков с незнакомыми людьми, Толик усадил Семена на свое место, а себе принес откуда-то еще один стул. Мужчины сидящие с ними за столом с приветливыми улыбками познакомились с Семеном и предложили даже выпить за знакомство. Он выпил. С удовольствием выпил в надежде, что хоть кто-нибудь ему расскажет что происходит. Или пьяный он сам до всего дойдет.
Но ему не объясняли. С ним говорили о чем угодно только не о том, зачем все собрались и кто все эти люди. С ним выпили еще раз. Толик, гад, подтрунивал над ним и его потерянным видом. Мужчины снисходительно улыбались. А Семен все так же упорно продолжал ничего не понимать. До тех пор пока в центр зала не вышел… Министр Внутренних Дел. Его Семен узнал сразу!
– Добрый вечер вам всем. – обратился он сильным голосом к собравшимся. – У меня не много времени, но не приехать я не мог. Вы, те, кто добились, чтобы этот день настал, заслуживаете самых высоких наград и званий. Но ваш труд во имя спасения нашей страны никогда не будет официально оценен. Вам не дадут орденов и медалей за него. Вас не премируют баснословными деньгами. Вам не дадут вне очереди квартиру. Единственной наградой для вас станет счастливое детство ваших детей и здоровая страна, которую вы все еще успеете застать. Но я приехал сказать не это… я приехал сказать вам простое человеческое спасибо. Спасибо за то, что вы не сломались под грузом этого бремени. Спасибо что вы дошли до конца, даже понимая, как вас ненавидит ваш Враг. Наш Враг. Сегодня наша первая большая победа в этой войне. С этого дня вся наша страна будет жить по-другому. И ваш труд теперь станет легче. Вы прошли самый сложный, самый тяжелый и самый неблагодарный участок пути. Спасибо вам. От меня лично, от всех здоровых людей… Спасибо вам от Президента! Выпьем за нашу победу! Выпьем за нашу Страну!
Все стали подниматься и, абсолютно рефлекторно, Семен тоже поднялся на ноги. Он взял протянутую стопку с водкой из рук Толика и ждал только команды когда пить. Министр опрокинул в себя содержимое своего стакана и все сразу за ним тоже выпили до дна.
А потом министр уехал. Музыка стала погромче, разговоры пооткровеннее. Семен узнал, что мужчины за столиком с ним это два полковника ФСБ и один подполковник ШТАБА МВД. И он сидел рядом с ними как РАВНЫЙ. Они его считали равным СЕБЕ. Они ведь делали одно дело.
Выпивая и закусывая, разговаривая и слушая музыку, Семен все больше начинал понимать Толика. Веккера, который не сам придумал свои методы борьбы с ВИЧ-террором, но у которого были и начальники и штабисты рисующие методики и составляющие планы. Он начал понимать, почему его откровенно послал и далеко начальник управления, когда он пришел доложить о совершенном Веккером. Он начал понимать почему Веккеру было абсолютно нечего терять. Ведь все они, собравшиеся в кафе с невинным названием «Погребок» просто могильщики. Они уже похоронили старую страну и теперь просто пили водку на свежем холме… после этого дня Страна никогда не будет прежней. Страна навсегда будет разделена на здоровых и больных. И что буду делать с больными, Семен начинал догадываться.
Он хорошо помнил историю. Он помнил, как нацисты взялись за умалишенных и юродиевых. Он отлично помнил, как читал об этом и смотрел хронику. Как внутри него росло простое человеческое возмущение подобным. И вот теперь он сам стал тем, кто ведет страну в пучину глобальной ЧИСТКИ. И вот ведь странное дело… Он принял это. Он принял это и признал себя частью тех, кто будет чистильщиками. Ведь не став чистильщиком так легко попасть самому под метлу. Он еще не нашел оправдания себе, которое всегда и во все времена находили люди. Он еще не говорил, что так надо Богу и Народу. Он еще не призывал других усилить бдительность и контроль, но уже понимал… понимал, что рано или поздно будет так говорить. И что наверняка поверит, что так надо Богу и нации.
Когда в кафе стало поменьше народу, когда уехали даже соседи по столику, когда музыка стала совсем громкой, а Семен почувствовал себя безобразно пьяным, Толик, зараза, соизволил заговорить.
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Вижу по глазам. Да и я о том же думал когда только взялся за это дело. Я смотрел на себя в зеркало и видел отражение в черной форме гестаповца. Я просыпался утром с мыслью, что я редкий моральный урод. Что я сам величайший преступник, ибо руководствуюсь не законом, а целесообразностью и внутренними директивами. И ничего не изменилось за эти два года. Я все так же понимаю что я преступник. Но знаешь, что… Я помню высказывание Еврипида. Если уж совершать преступления, то ради государства. Я совершаю ради него. Но для меня в отличии от многих, да и от тебя, Государство и народ одно и то же. Не будет народа не будет государства. Не станет аппарата государства и этот народ станет рабом другой страны. Я много об этом думал. Если что бы защитить народ я должен избавлять его от индивидуумов опасных, я буду это делать. Иначе нахрена я такой умный вообще уродился…