Мальчик покраснел и зло выпалил:
– Сегодня господином бароном я назначен помощником конюха. И только завтра должен придти на конюшню.
Майор рассмеялся в голос:
– Помощник конюха, да ты растешь!
Самое обидно было мальчику, что баронесса тоже засмеялась. Он был готов расплакаться от этой странной, вроде бы необидной насмешки. Но, сдержавшись, он поклонился, как его уже научили стражники и, извинившись, откланялся. Эта странная ранее не виданная за Питером учтивость и поведение заставила перестать баронессу улыбаться. Она догадалась, что мальчика глубоко оскорбили не насмешки майора, которые Питер легко бы стерпел, а именно ее смех. Но что она могла поделать, если ее так забавляли все шутки сказанные гвардейцем.
Поздним ночью, когда уже прошла полуночная смена караулов, баронесса пришла на кухню, где остался последний раз ночевать Питер и, разбудив его, спросила тихо:
– Ты обиделся на меня?
– С чего ты взяла? – буркнул он, даже не собираясь подниматься.
– Может, прогуляешься со мной на стену? Я одна в темноте боюсь. – скромно попросила она.
Мальчик даже покраснел. Ведь она пришла к нему, а не попросила этого хлыща ее сопровождать! Он немедленно сел и радостно кивнул.
Уже стоя на стене и кутаясь в один плед на двоих, девушка сказала задирая голову и рассматривая звезды меж облаков:
– Никогда на меня не обижайся. Слышишь меня, Пит? – он кивнул и девушка продолжила: – Ведь ты, если честно, мой единственный настоящий друг. У меня больше никого и нет. Не только здесь. Даже в городе… Ну, разве ты вспомнишь чтобы я хотя бы с той же Цайндлих или Кляйн часто общалась? Они хоть и подруги мои, но такие глупые. А ты не такой. С тобой мне интересно. Ты по-другому смотришь на вещи. Правда-правда, я давно заметила.
Что-то такое невероятно щемящие возникло в груди мальчика от этих слов. Одинокий во всем мире он был готов стерпеть все от этого беспощадного света. Он был, наверное, готов и к бегству и к вечным гонениям. Он наверняка понимал, что в этом мире он просто никому не нужен. Одинокий ребенок, каких множество по всей стране. Он может быть даже вполне осознавал, что без родителей и без поддержки у него никогда ничего и не получится. Не получится стать кем-то или даже просто вырасти. Чувство грядущей безысходности вполне почувствовалось мальчиком. И это чувство сделало его черствым. Душа мальчика огрубевала с каждым днем. Сомневаться не приходилось, что еще бы пару лет, и он вполне бы превратился в жесткого подростка, абсолютно не ведающего жалости. Ведь много ли его жалели чужие? Но вот эти откровения баронессы стали для него тем тараном, что прошибает ворота мощнейших крепостей. Они разрушили странную стену между миром мальчика и всем белым светом. И баронесса мягкой поступью входила в через разлом в стене даря такое забытое тепло и чувство защищенности.
Он прижался к ней сильнее и тихонько шмыгнул носом.
– Ты чего? – удивилась девушка, поглядев на его нестриженную голову. – Ты плачешь? Прекрати реветь. Я не люблю ревущих мальчишек!
Питер прижался мокрым лицом к ее груди и что-то промычал. Девушка не разобрала и попросила повторить. Но Питер замотал головой и отказался повторять. Но хоть и плакать перестал. Проходя мимо них, стражник сказал:
– Госпожа, вы простудитесь, ветер северный. С моря.
– Спасибо, мы сейчас уже уйдем. – Отозвалась она.
Они действительно пошли в комнату баронессы и там при свете свечи почти до рассвета играли в каменные шарики, выбивая их поочередно из «магического» круга. Ингрид выигрывала. Но и Питер не расстраивался. Что стоят все проигрыши и бессонные ночи, после которых приходится работать, если коротаешь их с самим ангелом?
2.
И возвестил ангел час Страшного суда…
Не ангел, но стражник выдернул пастора из размышлений в библиотеке и заставил все-таки обратить внимание на шум и крики доносящиеся с улицы. Взяв двумя руками библию со стола, отец Марк поспешил за взволнованным стражником вниз.
Видя взбудораженную толпу за распахнутыми воротами, пастор молился только об одном. Чтобы пока он говорит они не бросились на пики стражи и не началась бы настоящая резня.
Горожане были вооружены. Кто чем. От самодельных пик и топоров, до дедовских тяжелых мечей. В толпе отец Марк заметил даже пару арбалетов и серьезно обеспокоился. Всего одна пущенная стрела и начнется бойня. И кстати не факт, что стража одолеет горожан. Оставшись без лейтенанта, которого пастор и гвардия упекли под замок до разбирательства преступлений, стража была готова массово дезертировать. Все что ей мешало так это понимание что после зверств, которые они учинили накануне, им в городе не житье и бежать придется очень далеко.