Ательнот пожал плечами.
— А, это. Конечно, мы кое-что обсуждали.
— Кое-что?
Вздох Ательнота говорил о плохо скрываемом раздражении.
— У нас был один спор, вот и все. Я сказал ей, что я думаю. В этом нет преступления.
— Конечно, нет. Но не опустился ли ваш спор до какого-либо рукоприкладства?
Ательнот вспыхнул.
— Одного молодого колумбианского монаха пришлось удерживать. По его молодости это простительно, потому что у него нет понятия о мудрости и достижении цели иным путем, кроме насилия. Глупый юнец. Это не имело последствий.
— А когда вы прибыли сюда, что тогда?
— Тогда я исполнил свои обязанности перед епископом. Я благополучно доставил настоятельницу и ее свиту в этот монастырь, вот и все.
— Все? — Голос Фидельмы звучал резко.
Ательнот взглянул на нее и ничего не ответил.
— Разве ты не видел ее потом, после того как привез ее в безопасную обитель за этими стенами? — подсказал Эадульф.
Ательнот покачал головой, крепко сжав губы.
— Итак. — Фидельма испустила долгий вздох. — Ты не заходил к ней в келью и не хотел говорить с ней наедине?
Фидельма прямо-таки видела, как напряженно работает мысль монаха; она заметила, что глаза у него слегка расширились, когда он вспомнил о свидетельнице своего опрометчивого поступка.
— Ах да…
— Да?
— Я заходил к ней один раз.
— Когда и с какой целью?
Ательнот явно насторожился. Фидельма даже ощутила к нему холодноватое сочувствие — бедняга изо всех сил пытается выдумать благовидное объяснение.
— Сразу же по завершении утренней трапезы в первый день дебатов. В день ее смерти. Я хотел вернуть одну вещицу, принадлежавшую настоятельнице. Вещицу, которую она обронила во время нашего путешествия из Катрайта.
— Вот как? — Эадульф почесал за ухом. — Почему она не была возвращена раньше?
— Я… я только что обнаружил ее.
— И ты вернул ее — что это было?
— Застежка, — ответил Ательнот уверенно. — И я не вернул ее.
— Почему?
— Когда я пришел к настоятельнице, она была не одна.
— Так почему же ты просто не оставил застежку?
— Я хотел поговорить с ней. — Ательнот снова замешкался и прикусил губу. — Я решил, что верну позже.
— И ты вернул?
— Прошу прощения?
— Ты вернул ее позже?
— Позже настоятельница была найдена мертвой.
— Так что застежка все еще у тебя?
— Да.
Сестра Фидельма молча протянула руку.
— Ее нет при мне.
— Хорошо, — улыбнулась Фидельма. — Мы проводим тебя до твоей кельи. Полагаю, она там?
Ательнот, поколебавшись, медленно кивнул.
— Веди нас, — предложил Эадульф.
Ательнот сделал шаг и снова остановился.
— Что такого важного в этой застежке? — нерешительно спросил он.
— Мы ничего не можем сказать, пока не увидим ее, — спокойно ответила Фидельма. — В данный момент мы должны узнать и проверить все, что относится к настоятельнице.
Ательнот раздраженно фыркнул.
— Ну, если вы ищете подозреваемого, я могу назвать такого. Когда я пришел к настоятельнице, чтобы отдать ей застежку, там была эта странная монахиня.
Фидельма недоверчиво подняла бровь.
— Ты говоришь о сестре Гвид?
— Гвид! — Ательнот кивнул. — Пиктская девушка, которая так обидчива и ревнива по мелочам. Пикты всегда были врагами нашего рода. Мой отец был убит во время пиктских войн. Она всегда была с настоятельницей.
— А почему бы и нет? — возразила Фидельма. — Она была ее секретарем.
Ательнот скривился, словно от удивления.
— Я знал, что настоятельница Этайн назначила эту девушку своим секретарем. Из жалости, полагаю? Девушка ходила за настоятельницей, как собака за овцой. Можете себе представить, она воображала, будто настоятельница — это воплощение какой-то великой святой.
— Но Этайн послала приглашение Гвид приехать сюда с Ионы и быть ее секретарем, — заметила Фидельма. — Почему ты решил, что она это сделала из жалости?
Ательнот пожал плечами. И молча повел их по испещренным тенями галереям в свою келью.
То была маленькая невзрачная комната, подобная всем остальным кельям монастыря, но то, что Ательноту было отведено отдельное помещение, а не просто ложе в общей спальне, говорило о его положении в церкви Нортумбрии. Фидельма спокойно отметила этот факт.
Ательнот остановился в нерешительности на пороге, оглядывая голые стены комнаты.
— Застежка… — поторопила его Фидельма.
Ательнот кивнул, подошел к деревянным колышкам, на которых висела его одежда. Он снял epera, кожаную сумку, в каких многие странствующие братья носили свои пожитки. Сунул в нее руку. Потом нахмурился и стал шарить в ней.