– Как бы то ни было, – говорила ей вечером матушка Лути, – ты принесла больше вреда, чем пользы, Чандра.
– Но я...
– Уничтожение одного призрачного надсмотрщика могло быть и полезным...
– Могло? Та тварь была шпионом Ордена…
– ... И неблагоразумным. Бывает всякое...
– Почему неблагоразумным? – не сдавалась Чандра.
– Бывает всякое, – старшая пиромантка определенно начинала терять терпение. – Возможная выгода от устранения одного призрачного надсмотрщика в лесу не может уравновесить бедствие в виде сгоревшего леса.
Затем последовали новые увещевания.
– Игра с огнем идет во вред некоторым, ибо они могут обжечься, – матушка Лути процитировала очередную мудрую фразу. – Но для прочих – для нас, – это огромное удовольствие. Я хочу, чтобы ты могла испытывать его так же, как я, Чандра. Но, пока ты не научишься контролировать свои порывы, ты будешь продолжать обжигать себя и тех, кто вокруг.
Теперь Чандра лежала на кровати, размышляя над этими словами, и боролась с чувствами, которые вызвала в ней беседа.
Пиромантка ненавидела, когда ей делали выговоры и читали мораль. От такого ей хотелось оставить Регату, крепость Керал и матушку Лути далеко в прошлом. Она пылала возмущением и чувствовала, что сейчас что-нибудь подожжет, хотя именно это в первую очередь и привело ее к неприятностям.
Но с другой стороны...
Чандра глубоко вздохнула, лежа навзничь на постели и таращась в темноту.
С другой стороны, она действительно спалила участок леса, пусть и маленький, разъярила племя уфов и, без сомнения, принесла немало неприятностей Самиру. Лесные жители не причиняли ей ни малейшего вреда. Самир считал ее другом, а монахи Керала искали союза с народами лесов против захватнической силы Ордена. У матушки Лути были свои причины говорить, что нажить врагов в лесу из-за необузданного разрушительства было скверным решением, или даже, по ее словам, глупой оплошностью. На самом деле решением было избавить лес от шпиона Ордена. И это было хорошей идеей, подумала Чандра.
При этом, учитывая, как все обернулось, было возможно, что жители лесов посчитали бы единственного призрачного надсмотрщика меньшим злом в своей повседневной жизни, чем тот ужас, что устроила пиромантка. Она продолжала размышлять над событиями этого дня, и не знала, где именно можно было бы поступить иначе. Изловить призрачного надсмотрщика, вместо того, чтобы убивать его? Как это можно было сделать? Существо оказалось настолько быстрым и неуловимым, что оказалось трудно даже подобраться к нему на расстояние, достаточное для броска огненного шара.
Или надо было дать ему шпионить за ней, а потом позволить уйти восвояси? Ни в коем случае!
Или, вместо того, чтобы убивать призрачного надсмотрщика в лесу, стоило выгнать его на равнину и там нечаянно поджечь земли фермеров? Неужели матушка Лути рассердилась бы меньше, если бы Чандра разозлила не лесных жителей, а равнинных?
Чандра перевернулась на бок и попыталась взбить свою плоскую подушку.
И почему устранить призрачного надсмотрщика было неблагоразумно? Неужели Лути и вправду полагала – пускай эти пугающие существа блуждают по лесу и доносят Ордену Гелиуда? Если послушать Самира, то это лишь вопрос ближайшего времени – когда именно они появятся в горах, защищая жителей Кералии от самих себя и от чего угодно из того, что может не понравиться Ордену.
Устав прокручивать все это в сознании вновь и вновь, Чандра закрыла глаза и попыталась расслабиться и заснуть. Девушка заставила себя прояснить разум, сосредоточиться на дыхании и позволить темноте поглотить голоса, роптавшие в ее голове.
Но внезапно Чандра поняла, что голоса звучали и извне. Она раздраженно нахмурилась, услышав тихий разговор за дверью. Было очень поздно, но некоторые послушники крепости Керал, словно совы, предпочитали учиться и практиковаться до рассвета, а потом спать все утро. Жизнь в монастыре была довольно неупорядоченной, и обитатели редко вмешивались в привычки друг друга, пока они не посягали на чужое удобство.
Чандра решила, что шепот и бормотание из-за двери, особенно когда она пытается уснуть, вполне тянут на посягательство на ее удобство. Она различила два приглушенных голоса, звучавших так, как будто их обладатели спорили друг с другом. Девушке хотелось, чтобы они убрались ссориться куда-нибудь в другое место, и она почти вылезла из постели, чтобы сказать им об этом, но тут дверь заскрипела и отворилась.