– Призраки, если можно так сказать.
– Призраки?
– Не могу их больше выносить.
– Не понимаю, – признался Гидеон.
– Да, полагаю, ты не поймешь.
Иеромант снова смотрел вперед. Его взор был прикован к полупрозрачной белой стене, отделявшей их с Чандрой от солдат. – Я пришел не для того, чтобы помочь тебе выбраться из всего этого.
– Я и о таком и не думала.
– Если ты рассчитывала на...
– Нет, не рассчитывала.
– Ты сделала свой выбор, – твердо заявил Гидеон.
– Да. И теперь, когда... – Чандра ткнула в сторону белой преграды, отделявший ее и монастырь от мира, – в общем, я думаю, что могу создать о себе неправильное впечатление, если прожгу дыру в этой штуке. Так как тогда я попаду наружу?
– Просто пройди сквозь нее, – посоветовал Гидеон.
– Просто...
– Все будет хорошо.
Чандра вновь пожала плечами и пошла вперед. Как только она вступила в мерцающую белым магическую стену, она ощутила на себе вес сковавшего ее льда. Она вздохнула, пытаясь не паниковать и не дать вспыхнуть на коже огню – непроизвольной защите...
... Но вдруг сияющая стена начала оседать и сворачиваться вокруг Чандры, надвигаясь на нее со всех сторон с пугающей скоростью. Ошеломленная пиромантка призвала огонь, пытаясь убрать прочь удушающее белое покрывало, которое окутало ее.
– Не надо, – спокойно сказал Гидеон, приближаясь к Чандре. Та боролась с облепляющей ее подвижной стеной света и силы. – Это не причинит тебе вреда.
Белая магия окружила Чандру и укрыла целиком. Она погасила ее огонь сразу же после того, как тот был вызван к жизни. Пиромантка попыталась снова, и это случилась опять. Ее ладони, руки и волосы дымились от тщетных попыток защититься.
Ловушка!
Преграда сворачивалась в покров, облепивший все тело Чандры. Она в ужасе сопротивлялась, пытаясь его сорвать или проткнуть в нем дыру, но белое одеяние все сужалось, плотно облегая пиромантку. А затем оно начало приспосабливаться к ее телу, следуя всем его контурам, изгибам груди, бедер и даже повторяя заостренную форму каждого пальца на руках.
– Гидеон? – Она услышала, до чего тих ее собственный голос, и поняла, что задыхается.
– Это не причинит тебе вреда, – повторил он. – Это просто чтобы предотвратить... происшествия.
Белое нечто укрыло все ее тело и наконец перестало шевелиться. Оно не мешало видеть, так что Чандра рассмотрела себя. Она вся, даже волосы, была покрыта бывшей стеной как второй кожей. Магия не причиняла боли, не щекотала и не кололась, и не препятствовала ее движениям никоим образом. Однако очередная безуспешная попытка создать огонь показала Чандре, чем же это было на самом деле.
– Моя личная переносная тюрьма, – мрачно проговорила девущка. Ее сила оказалась в заточении этого тесно прилегающего кокона белой магии. Как и она сама.
– Они решили, что так будет лучше, – Гидеон кивком указал на то место ниже по склону, где до сих пор стоял лагерь белых магов, воздвигших и поддерживавших эту преграду. – Они были несколько обеспокоены тем, что ты могла бы натворить в Зинаре.
– Так это сделал не ты? – нахмурилась Чандра. – Это они?
– Да. Они тебя боятся.
– А ты нет? – с вызовом спросила она.
Иеромант посмотрел на нее ничего не выражающими глазами.
– Но ты знал про это, – с уверенностью заявила девушка. И он приказал ей вступить в эту магическую преграду.
– Да.
Их взгляды встретились. – Я говорил тебе покинуть Регату. Тебе следовало послушаться.
При других обстоятельствах Чандра сочла бы свое прибытие в Зинару увлекательным. Это оказался красивый город, застроенный аккуратными домами из бледного камня и витыми башнями. Улицы были плотно вымощены, а крыши покрыты красной черепицей.
Но, проехав сквозь городские ворота со своим вооруженным сопровождением, Чандра почувствовала себя неуютно от внимания, которое она немедленно привлекла. Похоже, они вступили в город по главной торговой улице. Был оживленный день после полудня. Когда Чандра, Гидеон и солдаты Ордена медленно ехали сквозь толпу, люди бросали свои дела и открыто таращились на девушку, показывая на нее соседям и обмениваясь предположениями о ней.
По озадаченным лицам горожан, как и по подслушанным обрывкам разговоров, пиромантка сделала вывод, что о ней ничего не говорили за пределами храма. Народ глядел на нее и тыкал пальцами лишь из любопытства, кто она есть – опасная преступница или важный гость. И той, и другой подошло бы столь впечатляющее сопровождение.