— Итак, когда мы сможем объявить мораторий на ток? — Джульетта уложила волосы на затылке в узел и, сложив на груди руки, прислонилась к стене у двери. — Все сейчас в таком приподнятом настроении после очистки. Наверно, имеет смысл им воспользоваться?
— Когда вы сможете приступить к работе? — осведомилась Дженс. Она вдруг осознала, почему так хочет, чтобы эта женщина из Глубины стала шерифом — потому что к ней было трудно подступиться. Мэр перевела взгляд на Марнса. Интересно, а не объяснялось ли его влечение к ней, Дженс, много лет назад, когда она была молода и встречалась с Дональдом, столь же простой причиной — её, Дженс, недоступностью?
— Да хоть завтра, — ответила Джульетта. — К утру наладили бы и запустили запасной генератор. Я могла бы пойти в ночную смену сегодня, сама бы проверила сальники и муфты...
— Нет. — Дженс поняла вверх ладонь. — Как скоро вы сможете приступить к работе в качестве шерифа?
Она порылась в своей сумке, вытащила папки и принялась перебирать их в поисках контракта.
— Я... Мы же это обсуждали! Не испытываю ни малейшего интереса...
— Вот из таких и получаются самые лучшие, — вмешался Марнс, — из тех, у которых нет интереса.
Он расположился на противоположном от Джульетты конце комнаты и стоял, прислонившись к стене и засунув большие пальцы за нагрудник комбинезона.
— Очень жаль, но здесь, внизу, нет никого, кто смог бы меня заменить. — Джульетта покачала головой. — Мне кажется, вы оба никак не можете понять, чем мы здесь занимаемся...
— А мне кажется, что это вы не понимаете, чем мы занимаемся там, наверху, — возразила Дженс. — И почему мы так нуждаемся в вас.
Джульетта тряхнула головой и засмеялась.
— Послушайте, здесь у меня такие машины, что вы даже представить себе не...
— И какая с них польза? — перебила Дженс. — Что такого особенного делают эти машины?
— Да если бы не мои машины, вся эта чёртова Шахта завалилась бы! — воскликнула Джульетта. — Кислород, который вы вдыхаете? Это мы его производим. Токсины, которые вы выдыхаете? Это мы откачиваем их обратно в землю. Может, вам написать список всего того, на что годится нефть? Каждый кусок пластика, каждая унция резины, все химикалии и средства очистки — и я уже молчу про энергию, которую вырабатывает мой генератор!
— Но всё это было здесь ещё до того, как вы родились! — указала Дженс.
— Пусть так, но зато оно точно не продержалось бы до нынешнего дня — в таком оно было состоянии! — Джулс опять скрестила руки на груди и привалилась к стене. — Нет, вы, я вижу, не понимаете. Всё полетело бы вверх тормашками, если бы не наши машины!
— А вы, я вижу, не понимаете, что все ваши механизмы станут бесполезными грудами железа, если вокруг не останется людей!
Джульетта отвела взгляд. Это был первый случай, когда она смутилась.
— Почему вы никогда не навестите своего отца?
Джульетта резко повернула голову и устремила взгляд на стену напротив, к тому, кто произнёс эти слова. Смахнула упавшие на лоб волосы.
— А вы загляните в мой рабочий журнал, — огрызнулась она, — и скажите, где мне взять время на всякие визиты.
Дженс хотела сказать, что это не «всякие визиты», это самый близкий ей человек — отец, что для него всегда могло бы найтись время, но не успела — Джульетта буквально налетела на неё:
— Вы думаете, мне плевать на людей? Вы в самом деле так думаете? Потому что вы не правы. Я болею душой за каждого человека в этой шахте! И особенно — за тех, кто живёт здесь, на восьми всеми забытых этажах Механического отделения. Вот они — мои самые близкие люди! Это моя семья. Мы едим один хлеб. Мы работаем, живём и умираем вместе. — Она взглянула на Марнса. — Разве не так? Вы же видели это собственными глазами.
Марнс ничего не ответил. Дженс задалась вопросом: а не кроется ли что-то глубоко личное в её упоминании о смерти?
— А почему он ни разу не навестил меня? Вы об этом у него не спрашивали? Ведь у него-то времени навалом. Ему всё равно делать нечего.
— Да, мы встречались с вашим отцом, и он произвёл на нас впечатление весьма занятого человека. Он так же предан своей работе, как и вы.
Джульетта потупилась.
— И такой же упрямый. — Дженс оставила бумаги разбросанными на постели, а сама встала у двери, почти в плотную к Джульетте — так близко, что чуяла запах мыла, исходящий от волос молодой женщины, видела, как подрагивают её ноздри от горячего, бурного дыхания.