Так что же погнало Холстона и его жену на очистку? Общее мнение гласило: Аллисон помешалась и потребовала выпустить её наружу, а Холстон не перенёс потери жены. Однако Джульетте в это не верилось. Ей никогда не нравились случайные совпадения. Когда она, разобрав машину по винтикам, производила ремонт, а через несколько дней в той же машине вдруг возникала новая проблема, Джульетта шаг за шагом отслеживала всё, что делала во время предыдущего ремонта и всегда находила ответ. На нынешнюю загадку она смотрела под тем же углом: гораздо легче во всём разобраться, когда знаешь, что обоих этих людей погнала наружу одна и та же причина.
Просто она была ей пока неясна. Вот только… не получится ли так, что найдя эту причину, она, чего доброго, сама тронется рассудком?
Джульетта потёрла глаза. Когда она снова взглянула на свой стол, её внимание привлекла папка с делом Дженс. Поверх неё лежал лист бумаги с медицинским освидетельствованием Марнса. Джульетта сдвинула документ в сторону — под ним оказалась написанная рукой Марнса записка, которую она обнаружила на его прикроватной тумбочке.
«Это должен был быть я».
Всего несколько слов, подумала Джульетта. Но опять же: разве у Марнса в Хранилище остался кто-то, к кому он мог бы обратиться? Она внимательно рассмотрела записку, но много из неё было не выжать. Яд был в его фляжке, не во фляжке Дженс. Таким образом, смерть мэра подпадала под определение «непредумышленное убийство» — понятие для Джульетты новое. Марнс объяснил ей кое-что насчёт закона: самым тяжёлым обвинением, которое они в лучшем случае могли бы кому-то предъявить, было обвинение в покушении на убийство его самого, то есть Марнса; а так получалось, что Дженс постиг несчастный случай. Из чего следовало, что если бы им удалось доказать вину, то виновник мог бы отправиться на очистку за то, чего ему не удалось провернуть с Марнсом; тогда как за то, что произошло с Дженс, он получил бы лет пять условно и общественные работы. Джульетте пришло в голову, что именно эта кривобокая «справедливость» и извела Марнса. О настоящей справедливости — жизнь за жизнь — не приходилось и мечтать. Вывернутые законы вкупе с мучительным осознанием того, что это он, он сам нёс яд на собственных плечах, добили старого полицейского. Ему пришлось бы жить дальше с мыслью о том, что благое дело — совместное странствие, когда они делились всем, что у них было — убило женщину, которую он любил.
Джульетта вертела в пальцах предсмертную записку самоубийцы и кляла себя за то, что не предвидела такого исхода. До какой же степени нужно было быть слепой, чтобы не распознать признаки приближающейся катастрофы! Ведь её можно было избежать, стоило только сделать небольшую профилактику… Вовремя что-то сказать, протянуть руку… Но в эти первые дни своей новой службы Джульетта так была занята тем, чтобы не захлебнуться, что ей некогда было присматриваться к человеку, благодаря которому она оказалась здесь, наверху. А этот человек тем временем медленно разрушался у неё на глазах.
Течение её тяжёлых мыслей прервало подмигивание иконки почтового ящика. Джульетта потянулась к мыши и выругалась. Наверно, это почта, которую она отослала несколько часов назад, вернулась обратно, не дойдя до адресата. Скорее всего слишком много она туда насовала за один раз. Но тут она увидела, что это сообщение от Скотти, её приятеля из IT, приславшего ей флэшку.
Оно гласило: «Приходи немедленно».
И всё, никаких объяснений. Странная просьба. Непонятная и потому ещё более настораживающая, уже не говоря о том, что она пришла в такой поздний час. Джульетта выключила монитор, вынула флэшку из разъёма на случай, если к ней заявятся ещё какие-нибудь посетители, и на миг призадумалась, не надеть ли древнюю портупею с пистолетом Марнса. Она встала, подошла к шкафчику для ключей и провела ладонью по мягкому кожаному ремню. В том месте, где пряжка много десятилетий врезалась в старую кожу, остался прогиб. Опять Джульетта вспомнила о предсмертной записке бывшего помощника и бросила взгляд на его стул. В конце концов она решила оставить оружие висеть там, где висит. Кивнув на прощанье столу Марнса и убедившись, что не забыла ключи, она поспешила прочь из кабинета.
7
Чтобы попасть в IT, надо спуститься на тридцать четыре этажа. Джульетта так резво перескакивала через ступеньки, что ей пришлось уцепиться за перила, чтобы не вылетать всё время на полосу восходящего движения. На шестом уровне она умудрилась обогнать носильщика — тот опешил от неожиданности. Когда она добежала до десятого, у неё уже голова шла кругом от постоянного вращения по спирали. Интересно, как справлялись Холстон с Марнсом, когда шли по срочному вызову? Два других полицейских участка — один в Середине и один в Глубине — были расположены точно в центре своих сорока восьми этажей. Это разумное размещение. Входя на двадцатые, Джульетта раздумывала о том, что расположение её офиса далеко от идеального — на краю участка, да к тому же у самого шлюза и камеры для задержанных — мест, в которых осуществляется высшая мера наказания Хранилища. При мысли о долгом изматывающем возвращении назад у Джульетты заныли ноги.