Из сомнамбулического состояния её вывели кони, громким ржанием предупредившивые издалека, что за несколько лиг в их направлении движется одинокий верховой.
— Чужие? — и полукровка уже пообтесалась в степи.
Суть сигнала копытных она, похоже, тоже понимала, хотя и не в деталях.
— Один. Верхом. — Коротко кивнула Асем и начала подниматься с кошмы.
— Ты куда? — заволновалась Хе. — Давай будить Вадима?! Или ты сама умеешь обращаться с этой его штукой, убивающей магов?!
— НЕ ВЗДУМАЙ ЕГО БУДИТЬ! — орчанка зашипела не хуже дикой горной кошки, доходящей размерами до человека.
Она решила сохранить в полной тайне ото всех, что эту ночь боролась если не за жизнь, то, как минимум, за психическое здоровье человека.
Как следствие — дочь кочевого народа чувствовала себя измельченным фаршем, но не хотела об этом говорить вслух. Потому что тогда пришлось бы рассказывать, что невидимым энергетическим щупом она всю ночь поддерживала мозг своего спутника.
Почему-то она решила сохранить в тайне от всего мира свои новые открывшиеся способности.
Если честно, у неё появились даже свои планы и ожидания от их совместного путешествия за это время. Они были аморфными и не до конца оформленными даже еще там, во дворе заведения.
Но за эту ночь она поняла окончательно, что именно ей интересно.
Даже тень подозрения в недееспособности не должна в будущем упасть на того, кто легко поднимает руку на всех врагов без разбора, включая собственный родной народ. Защищая инородцев вместе со своей крайне необычной идеей того, что все разумные должны быть равны от рождения.
— Поеду посмотрю, кто там, — коротко пояснила она метиске в надежде, что та успокоится.
После чего тихим, почти неслышным свистом подозревала коня.
— Эй, не оставляй меня одну! Или его давай разбудим! — не отказывавшая себе всю ночь в хмельном Хе сейчас, кажется, была далека от адекватности.
Асем покачалась на носках, всерьёз прикидывая: а не треснуть ли собеседнице в лоб? Локтем, сверху?
В её нынешнем состоянии, иная аргументация и пространные словесные объяснения были почти недоступны. Скажем, неохота было тратить силы на сотрясание воздуха.
Видимо, что-то такое мелькнуло в её взгляде, потому что в следующее мгновение подвыпившая полукровка сделала шаг назад:
— Эй, ты чего?..
— Я верхом на самом лучшем коне в степи, — снизошла до объяснения орчанка, вдохнув. — Поясняю: этот десяток — племенной, если тебе оно о чем-то скажет. Зрением и слухом меня могут переплюнуть только свои, и то не все. Их опасаться не нужно. Если там кто-то опасный — я успею вернуться намного раньше, чем он доскачет до нас, в любом случае. Тогда и будем будить человека. А сейчас ему очень нужен отдых.
— Не хочу оставаться одна, — нетрезвым голосом призналась подруга.
— Сейчас ударю, — не имея сил на дискуссии, предупредила Асем. — Ты не одна. Если тебе нечем заняться, лучше ляг рядом с ним под шкуры и плотно прижмись к нему. Женское тело рядом с мужчиной очень помогает исцелению. — Договорив последние слова, орчанка с досадой прикусила язык, спохватившись, что проговорилась.
К счастью, метиска не настолько соображала, что вообще происходит.
— М-да, и от хмельного иногда бывает польза, оказывается, — проворчала себе под нос дочь кочевого народа ровно через удар сердца.
С облегчением отмечая, что Хе, согласно кивнув, сбросила с себя полностью одежду и дисциплинированно полезла на кошму к Вадиму.
Как ни парадоксально, но само присутствие молодого и здорового женского тела рядом оказывает на взрослого мужчину то влияние, которое один медик-маг в далеком южном городе называл «терапевтическим влиянием». Асем не до конца понимала слово, но очень хорошо запомнила суть явления.
Интересно, жив ли отец? Речь тогда была о нём…
***
По степи семенил самый странный отпрыск из всех копытных, каких Асем когда-либо видела.
Ориентируясь на ощущения своего коня, она, скрываясь в естественных складках местности, предусмотрительно заехала к одинокому путешественнику сзади, со стороны спины.
Весьма крепкий и абсолютно тупой, как дрова для костра, потомок кобылы и осла шагал по чужому краю, как ни в чём ни бывало.
Орчанка слышала, что подобных копытных разводили многие оседлые. Смешанное потомство ослов и коней, хотя и отличалось крайней несообразительностью, но зато было весьма неприхотливым к кормам, устойчиво к холоду и разным болезням. Самое главное — но об этом она знала только умозрительно — тянуть плуг или упряжку такой вот, к-хм, более чем странный полукровка способен много дольше даже самого выносливого коня.