— Да, их просто не было рядом, — коротко кивнула Асем.
— В вашем отряде ты наверняка главная, — неожиданно удивил странным выводом Риф. — Ты можешь приказать человеку, чтобы он и этих орквудов убил?
— Я тебе сейчас одну вещь скажу, откровеную. Только ты не обижайся.
Глава 19
— Какую? — насторожился Риф.
— Или не скажу, — чуть подумав, поправилась Асем. — Вначале несколько вопросов задам. Почему ты считаешь, что я главная? Человек, следующий со мной, что, настолько непохож на мужчину?
— У тебя кони. Все кони, на которых вы путешествуете, — абсолютно не задумываясь, ответил паренек. — Видно же, что ваши кони только тебя и слушаются. Твой человек верхом — как собака на заборе.
— Хм, так заметно? — мгновенно смутилась орчанка.
— Людям — не особо, — пожал плечами представитель дальнего родственного народа. — Можно сказать, совсем незаметно, если даже наш староста решил, что главный у вас — он.
— Ты не сильно похож на того, кто от человека отличается, — заметила дочь кочевого народа.
Асем понимала, что поступает не очень хорошо. Вместо того, чтобы дать четкий и однозначный ответ, она продолжала беседу, словно бы оттягивая самую последнюю фразу. Проставляющую все точки на свои места.
С другой стороны, с таким сильным напряжением собственной воли на фоне длительной бессонницы (вернее, на фоне полного отсутствия сна), она сталкивалась впервые.
Её ощущения сейчас были — как будто в голову залили большой казан кипятка. Собственные мозги ощущались кусками сваренного мяса и совсем не хотели соображать.
— Какая разница, на кого я похож? Главное — кем я на самом деле являюсь.
— Хорошо сказано… Отвечу сразу, чтобы не длить бесполезную беседу. Кони под нами действительно мои, все до единого. И не только они. — Асем выдохнула, подбирая слова поделикатнее. — Но человек не является ни моим слугой, ни в чем-то зависимым от меня. Он волен поступать так, как сам решит. Приказывать ему я не могу, особенно приказывать воевать за чьи-то чужие интересы.
— Я понял…
Огорчение на лице Рифа была таким неподдельным и искренним, что орчанка не удержалась:
— Слушай, а ты что, правда вот так считал — я плюну и забуду попытку меня убить? Допустим даже, он был бы мой слуга, — кочевница разгорячилась не на шутку. — С чего мне рисковать им? Для чего мне защищать хуманов? Ты что, правда считаешь, что я должна вот так всё простить и забыть?
— Мы с тобой из не чужих друг другу народов, — вздохнул парень. — Тебя же сейчас я прошу, а не хуманы.
Асем грязно выругалась, несмотря на полную недопустимость этого действия.
Услышав столь неподобающие слова из уст приличной девушки, её собеседник разинул рот от удивления.
— Значит так. Человек вами ранен, находится на излечении. Ему сейчас не то что воевать, а даже двигаться нежелательно. Просить его ни о чём не дам. Понятно? — резко выдала она.
— Куда уж понятнее, — спокойно кивнул Риф, натягивая поводья своего мула и отдавая ему команду развернуться.
Длинноухое недоразумение выполнило только первую часть молчаливого приказа своего хозяина: тупая скотина остановилась на месте.
Разворачиваться либо трогаться куда-то потомок осла и кобылы не спешил.
— Идиот. Такой же, как твой скакун, — отбросив приличия, констатировала орчанка. — Я — последняя в своем роду. Если меня не станет, всё прервётся. Твои эти люди хотели меня убить, часть из них… Вторая половина просто промолчала. Я не знаю, каким надо быть… нечистый! — ругнулась она ещё раз. — Даже слово пристойное на ум не приходит!.. Я не буду спасать своих убийц.
— Можешь не разоряться, — нахмурился собеседник, продолжавший всё это время активно шевелить пятками. — Мой скакун просто с места не трогается, я бы уже давно развернулся и уехал…
— Идиот, — опустила ресницы орчанка. — Твой «скакун» чует запах пары моих кобылиц. Ветер вон с той стороны, а у твоей скотины на удивление чувствительные ноздри. Он же не идиот… — она еле удержалась, чтобы не добавить «в отличие от своего хозяина». — Он не идиот, — повторила Асем, — уезжать от такого интересного общения. Если у него не получится сейчас, больше он таких кобылиц никогда и нигде не увидит. В ваших окрестностях, так точно.