— Сам не видишь? — отчего-то решил сострить кочевник.
— У меня ваши глаза пока не выросли.
М-да. Настроения собеседника пятнистый тоже не чувствовал. Впрочем, с таким нюхом и слухом неудивительно.
И как они только с дочерью общались? Неужели всё время на полном серьёзе?
Один очень нехороший вариант эмоциональной близости без обоняния на автомате всплыл в голове, но орк, моментально вспотев, тут же прогнал его усилием воли: нет, дочь не могла ТАК поругать честь своего отца! И Семьи!
Не могла.
Наверное. Очень хочется верить.
И ведь не спросишь…
Б****. Хоть бы от одиночества не пришло ей в голову ноги раздвигать, не говоря уже про чего похуже… И ведь не исправишь прошлого, если не дай бог она уже… это самое…
— Нормальная монета, — внешне спокойно пожал плечами Ермек. — Шаман силы раза в три больше влил, чем нужно. Эти лет десять ходить будут и светиться при том. Кстати, работы там на минуту.
— Количество монет неважно? — стремительно догадался человек. — Ставится сразу на всю партию, сколько бы их на столе не лежало?
— Или в ящике. Да. Из той четверти часа они, наверное, десять минут его из тюрьмы доставали или по коридорам вели.
— Меня устраивает эта работа, — лаконично бросил товарищ дочери посетителю. — Остальные можно делать в том же духе. Дополнение к договору не требуется.
— Тут ещё одна загвоздка, — Георг успокоился и теперь с аппетитом наворачивал орехи и финики, запивая всё чаем.
Орку почему-то снова стало смешно.
— Какая?
— Шаман заявил через своих хозяев: никакой работы не будет до тех пор, пока он своими глазами не увидит конечного заказчика.
— Надо как угодно освободить его, — Ермек старался говорить как можно глуше, чтобы никто не мог разобрать слов.
Орқша вокруг никто понимать был не должен, судя по лицам, но мало ли.
— Это понятно. Вы пришли пригласить меня на встречу с вашим подрядчиком? — лицом пятнистый, пожалуй, владел великолепно.
Это стоило признать. Другое дело что рядом с любым из кочевников такое умение было бесполезным и даже вредным, если только этот орк не был твоим другом.
В любом ином случае молчать о базарном обмане никто из степняков не будет (другу можно по голове надавать и потом, без свидетелей, наставляя на путь истинный): сегодня ты дашь обмануть других — а завтра Всевышний вернёт твой обман тебе же.
Неважно, что ты лишь был соучастником; бога не обманешь.
— Это было бы идеально, — аккуратно ответил на вопрос друга дочери банкир. — А вы не возражаете?
— С чего бы? Мне нужна именно эта монета. Вы, как партнеры, делаете для меня всё возможное. Зачем мне вам мешать делать мой же заказ? — Вадим говорил искренне и легко.
Только вот пах предвкушением и каким-то нездоровым азартом.
— Благодарю за обед, — Георг встал и коротко поклонился. — Тогда примерно через пару часов у нас? Мне нужно время, чтобы перевести исполнителя из другого здания.
— Без проблем.
Два человека снова пожали друг другу руки, затем один из них ушёл.
— Метка подлинная. И поставить её мог только наш живой шаман, — после длинной паузы не удержался хан, когда они остались вдвоём. — Почему ты сейчас молчишь?
— Других вариантов точно нет? — человек о чём-то резко задумался. — Прогоняю в голове возможности, не ошиблись ли мы где… Они нас не пытаются обвести вокруг пальца?
Вместо ответа номад красноречиво промолчал, демонстративно отодвигая от себя стакан с водой.
— Другие маги точно не могут повторить или подделать? — не обращая внимания на реакцию собеседника, продолжил пятнистый. — Только орки?
— Ты так спрашиваешь, как будто тебе есть разница.
— Очень важно сейчас не ошибиться, — повторился хуман извиняющимся тоном, — даже если шанс погрешности очень слабый. Мне это нужно для полного понимания наших совместных возможностей, — похоже, сейчас этот Вадим лихорадочно менял какие-то намерения.
— Совместных с кем возможностей?
— С твоей дочерью. В интересах вашего народа, как ты понимаешь, я работаю исключительно под её руководством.
Главное было сказано вслух и пятнистый не врал.
Ермек сдержанно кивнул: не хочет хуман говорить — ладно. Ему и без деталей понравилась то, что он только что услышал.
Дочь, несмотря на мизерные шансы, ухитрилась сделать четырежды невозможное; даже сам хан не справился бы лучше.
«Молодец, моя девочка. Какая же ты у меня молодец…».
Во-первых, Асем осталась в живых там, где шансов у неё не было. Одна из всех.
Во-вторых, она привлекла на свою сторону разумных из других рас — да ещё из каких. Одна эта дроу чего стоит (кто бы мог подумать).