Прошлый раз мы с ним виделись, когда у него не действовала одна из рук, находившаяся на перевязи. А сам он чуть не подставился под мои выстрелы на заднем дворе караван-сарая Асыла — когда собирался спасать Асем от орквудов.
Она ещё тогда выдала ему и товарищам коней. Впоследствии в Степи парни собрали вокруг себя изрядно народу, образовав альтернативу Орде Ермека (под последнего, с учётом момента, пошли орки и других жузов. Не все — но именно это мы сейчас и обсуждаем).
— За чем тогда дело стало? — спокойно спрашивает шаман.
— Хана нужно избирать заново. — Парень твёрдо смотрит через стол на отца присутствующей орчанки. — Ермек, я не имею ничего против тебя лично либо против твоего жуза. Но МЫ тебя не выбирали и мы — не единственные, кто помнит, как надо восходить на белую кошму по закону.
— В своём жузе я правлю по праву, — бросает пробный шар единственный хан из нас.
— Именно. У себя. Есть ещё мы. Здесь замятня не заканчивается. Поверь, если не организовать выборов, как полагается, от имени всего народа, другие будут предъявлять тебе гораздо жёстче и в более неподходящий момент. Хуман прав.
— Хуман прав, — роняет и Старик. — Оно давно назревало. Кстати, чуть не забыл: сейчас благодаря этим новым деревяшкам, — он кивает на кучку связных амулетов посередине стола, — оповестить всех и организовать выборы хана можно быстрее чем за пять дней. Ты проделала огромную работу, девочка, — он смотрит на Асем.
— И я буду соревноваться с собственной дочерью?! — взрывается наконец Ермек.
Недовольство зрело в нём последние минут десять и я ещё удивлён, что он так долго держался.
— А ты кто такой? — тихо отвечает его дочь. — Сын своего народа, который хочет, чтобы орки просто жили дальше? Или инфантильный мальчишка, которому власть — важнее прочего, любой ценой? Отец, ответь мне при всех.
Ну, насчёт всех она загнула, тут буквально десятка полтора её соплеменников, но состав их внушает.
— Скажи то, о чём сейчас подумал! — предлагает шаман мне. — Прошу от имени всех присутствующих, просто они ещё этого не знают.
— Там, откуда я родом, существовало мнение. Армия становится успешной тогда, когда лидер-командир работает на успех простого солдата. А не когда простой солдат работает на успешность карьеры своего командира, — вздыхаю. — Извините за опять незнакомые слова и понятия. Не знаю, как сказать иначе.
— Не надо иначе. Орки поняли, спасибо, — говорит Старик. — А если нет, я объясню сам.
Ладно. Лично я здесь сделал всё, что мог.
Пора вниз, там сейчас происходит не менее важное.
Тихо поднимаюсь из-за низкого стола и направляюсь к двери.
Портал для эвакуации трупов дали хотя и одноразовый, но сразу — Ло сотоварищи сейчас возилась под окном, пытаясь обиходить тела под присмотром десятка оружных кочевников.
Дальше по плану пара ушастых вместе с трупами должны отправиться туда, откуда они прибыли — сопровождая погибших.
Супруга же с оставшимися эльфами присоединится к Тангреду на правах пленных, отдельную комнату для них двоих он уже присмотрел. С помощью знакомого человека.
По-хорошему, спасибо и за это. Орки на удивление беспредела чинить не стали: сели кругом в отдалении и гоняли свой чай, спокойно перебрасываясь короткими фразами и наблюдая за приборкой собственного сектора руками самих дебоширов.
— И даже не к чему прицепиться, — заметил Бринкс из своего угла, намекая, что в подгорной столице было бы иначе, поменяйся они со степняками местами.
И устрой орки у гномов то, что сами гномы вместе с эльфами затеяли в секторе орков.
После того, как их обоих сдали под поручительство соплеменникам с первого этажа, оружейник без затей занял кресло в большом зале, придвинув его к окну.
Сотрудник информационной службы так и сидел в нём последние пару часов, подтягивая вискарь напару с Дирком.
— Эй, иди к нам! — в который раз предложил последний, который был знаком с Тангредом раньше. — И третье кресло есть, если что; и шнапса хватает! Всё равно заняться больше нечем! Это надолго.
После заварухи на дворе остальные гномы от греха подальше очень быстро свалили в собственный сектор — хозяева и здесь препятствий чинить не стали.
Орчанка-спутница пятнистого очень быстро разобралась с соплеменниками: насколько уловил сам сотник, девчонка безошибочно отделила невиновных от причастных и первых от любых претензий освободила.
Даже оставила сутки на сбор вещей, как раньше они между собой договаривались, до «эффектного» появления их с десятком супруги.