Выбрать главу

— Кладовщики потратят деньги на себя вместо содержания вещей?

— Можно и так сказать… Если магазин оружия уже в возрасте, его пружина подсаживается. И хранить его в снаряжённом виде — это рисковать, что в бою заклинит. Мне часть магазинов набросала братва, когда уходила за поворот. Я их лично не проверял; вот сейчас и смотрю, попутно сортирую: какие новые, какие старьё… — в этом месте человек осёкся, словно сказал что-то лишнее.

Асем понимала, что женщина вообще не должна задавать вопросов в такой ситуации. Но любопытство в итоге победило:

— Где-то ещё есть такие же воины, как и ты? Которые вооружены точно также, умеют столько же, и тоже могут говорить на нашем языке?

— Вообще-то, это я сейчас говорю на их языке. — Развеселился отчего-то хуман. — Этот язык в моей стране является государственным, мой родной язык отличается, потому что другой. Но мои товарищи не здесь. Под этими звёздами, из всех я точно один. — Несмотря на то, что вздохнул он почти неслышно, чувствительное ухо кочевницы ему обмануть не удалось.

— Жаль, — следом вздохнула и она. — Было бы хорошо, если бы такие, как ты, помогли нам. Тем более, говоришь, ты сам из государства орков. — Она бросила наугад пробный шар, но без результата.

В этом месте Вадим только хрюкнул, продолжая орудовать инструментами над своим малым веслом.

А Асем не стала настаивать: придёт время — он сам всё расскажет. В том числе, о том, в каких это краях есть целое государство, где говорят на её языке. Где поют такие колыбельные песни на нём же, что она не знает; и где разумных, судя по повадкам Вадима, не оценивают прежде всего по цвету кожи, разрезу глаз или длине пальцев на ладони.

А хуман в одно мгновение, не раздумывая, может убить своего же хумана, защищая незнакомую и встреченную первый раз в жизни орчанку.

Незаметно для себя, Асем уснула. Когда она проснулась примерно через полчаса, Вадим что-то усердно записывал обломком стебелька на песке, насвистывая себе под нос незнакомую мелодию.

— Чем занят? — спросила она, понаблюдав за ним пару минут.

— Да от нечего делать развлекаюсь, — признался он. — Думаю, что бы делал я, если бы оказался на твоём месте.

— Кстати, да, я тоже хотела тебя спросить при случае, — орчанка заинтересованно перетекла из лежачего в сидячее положение. — Слушай, а если бы ты был орком, ты бы смог их победить?

— Кого? — уточнил собеседник, закусив губу и не отрываясь от чертежа на песке.

— Эльфов, гномов, хуманов. Всех тех, кто пришли к нам с оружием и убивают нас просто за то, что мы есть.

— Пока маловато знаний о вашем мире, — наконец проговорился хуман о том, о чём она и так догадывалась.

Ну не бывает такого оружия, убивающего магов; таких запахов от одного предмета; такой гномьей одежды (которую сами гномы в глаза не видели — ей было заметно их удивление).

И такого отсутствия межрасовых барьеров в её мире не бывает.

Но хороша только та женщина, которая держит глаза и уши открытыми, а рот — на замке. Это Асем тоже великолепно понимала. Потому и принципиально не задавала лишних вопросов.

— Война — всегда риск, — подумав, предположила она, старательно выбрасывая из головы все свои интересные догадки. — Судя по тому, как ты искренне считал, что убьёшь сразу двух магов, что-то ты всё же представляешь. Можно, я повторю свой вопрос? Если бы ты решил, что защищаешь нас, орков, ты бы смог победить тех, кто на нас нападает?

— Смотря что считать победой, — постарался уйти от прямого ответа человек.

Но она ему этого не позволила:

— Да? Или нет?

— Да… скорее всего. Но это было бы крайне непросто. — Он оторвался от своих чёрточек на песке и поднял на неё глаза. — Просто воевать с вашими оккупантами должны не столько ваши солдаты, сколько ваша экономика.

Я, в принципе, ожидал рано или поздно этой темы в наших отношениях. Потому к этому разговору готовился и не надеялся отмолчаться — слишком уж решительной и бескомпромиссной бывает моя спутница.

Самое интересное, что во-первых строках её заинтересовала не возможная стратегия для всего народа (в моём видении), а тупо прикладной вопрос: как мне удалось запудрить мозги их магам в караван-сарае.

После четырёх её повторяющихся и активных вопросов, я всерьёз задумался, как ей это объяснить.

Потому что тут можно было вспомнить как широко известные имена, типа Николая Ивановича Кузнецова и фон Ортеля (о которых там не знает только ленивый); так и одного сумасшедшего, классно описанного психиатром Малявиным.