Многое еще нужно было выяснить. Больше всего меня беспокоил вопрос, был ли это один и тот же человек — подстраивавшийся под наших коротковолновиков и прибывший на воздушном шаре. Проверкой могло служить время. На следующий день после предполагаемого приземления шпиона наша служба радиоподслушивания заметила его работу. Он подстраивался под радиостанцию Митулы. На дорогу из Заберова до Петрувэка я затратил сутки, значит, и он мог успеть добраться туда за это время. До этого момента шпион прекрасно конспирировался. Единственным его просчетом можно считать убийство Барбары Еленек, которое неминуемо привлекло внимание органов следствия…
Своим микрофотоаппаратом я запечатлел части воздушного шара. Договорился о плане дальнейших действий.
Я вошел в комнату следователя. Она небольшая, маленькие с решетками окна, письменный стол, несколько стульев, шкаф для бумаг — вот и все. Молодой офицер вскочил, завидев меня. Встал также и допрашиваемый. Им был довольно молодой, но уже лысоватый мужчина с продолговатым лицом. Я присел в уголке. В допрос не включался, не хотел мешать младшему товарищу. Начал просматривать вещественные доказательства. Материалы, изъятые из тайников, принадлежали одной из введенных в строй фабрик. Собранные данные предназначались для диверсионных целей. На столе следователя лежали фальшивые паспорта и военный билет. Звучали шаблонные вопросы, какие принято задавать в начале следствия. Допрашиваемый отвечал с неохотой, задумываясь над каждым словом. Такой метод позволяет говорить очень сжато и кратко. Я понял, что это один из тех, кто поддался на уговоры вербовщиков иностранной разведки и остался на Западе. Допрашиваемый выехал три года назад с экскурсией «Интуриста» в Вену и не возвратился. Там он пережил все, что выпадает на долю беженцев, лагерь долго был для него единственным приютом. Родные, проживающие за границей, отказали ему в помощи, поэтому у него оставался только один выход — служба в иностранной разведке. Запинаясь, рассказывал он о заданиях, которые должен был выполнять.
Я подсунул офицеру карточку с вопросом, что подозреваемый делал и где находился 5 и 6 мая? Допрашиваемый был человеком, который вынимал материалы из так называемых «почтовых ящиков». Именно он 13 мая вынимал из тайника в Быдгощи документы, вложенные неизвестным агентом, чтобы перевезти их за границу и в Западном Берлине вручить сотруднику разведки.
Я предполагал, что либо сам задержанный, либо собранные им материалы имеют что-то общее с «моим» делом. Шпиона арестовали недалеко от города Щецина при попытке перейти границу.
— Где вы были и что делали пятого и шестого мая? — спросил следователь.
— Не помню.
— Может, вам легче будет вспомнить, если я подскажу, что это были суббота и воскресенье.
— Не обратил внимания, не запомнил.
— Прошло ведь всего несколько дней. Я же не спрашиваю вас, что было год назад.
Я подал знак следователю, что хочу включиться в допрос. Достал портсигар и угостил арестованного. Он торопливо схватил папиросу, прикурил, с удовольствием затянулся.
— Если не помните, что делали в субботу и воскресенье, то скажите, где были в понедельник и вторник? А это ваш снимок? — Я пододвинул к нему фотографию, сделанную нашими разведчиками перед его арестом.
— В понедельник?.. — Он на минуту задумался. — Так, вспомнил! Был в Гданьске.
— А до этого?
— До этого был в Познани.
— В котором часу выехали из Познани в Гданьск?
— Около пятнадцати часов, прямым поездом.
— Что делали в Познани?
— Ничего.
— Как это «ничего»? В каких районах задерживались в Познани?
Арестованный покосился на меня.
— В Познани, — пробормотал нехотя агент, — вынул материалы из тайника.
Потом он рассказал еще о двух тайниках и о способе перехода границы. Я спросил, как же он, имея такую слабую память, смог запомнить все адреса «почтовых ящиков», подробное их описание и положение. Агент признался, что адреса были зашифрованы и замаскированы в плитке шоколада.
Перед самой границей он откусил от плитки шоколада кусок, надеясь, что, если попадется, никто на шоколад не обратит внимания.
ВОЗВРАЩЕНИЕ С ТОГО СВЕТА