- Федь, они мобильник забрали. Жалко Сонечку.
- Да? Странно, что не себя. - Он, наконец, оставил серьгу в покое. - Sim-карту я заблокирую. Рин, но подумай - контакты, записная книжка, фотографии у тебя сохранены в телефоне.
Телефон Марина никогда не блокировала. Не нравилось.
- Хотя, - тут Федька многозначительно на нее посмотрел, - даже в случае блокировки им бы не составило труда подобрать код. Подробности расскажешь завтра. А сейчас марш в ванную. И еще знаешь что?
- Что?
- Постарайся там не упасть, хорошо?
* * *
Офис жил своей обычной жизнью. Мерно щелкала пальцами по клавиатуре Антонина Семеновна, составляя очередной отчет. Или пыталась свести бухгалтерский баланс. Нервничала, бормотала что-то себе под нос. Баланс, видимо, не сводился.
Гудел и плевался очередным "левым" пластиком 3D принтер. Игорь пыхтел, возвышая над ним черной массой своего длинного тела. Черные же волосы свисали до самых пластиковых нитей, грозя расплавится и прилипнуть к ним, не застывшим на очередной фигурке. Пару раз получались такие изделия. С Игоревыми волосами.
- А Маринка-то опаздывает, - Гоша зевнул и с хрустом потянулся.
Клиенты Гошу любили. Особенно - клиентки. Помимо основной работы - дизайнера и специалиста по любым видам рекламы, он занимался эротическими фотосессиями. Нужная подработка. Приятная, к тому же.
- Опять бухал все ночь? - Игорь первым делам всегда спрашивал об этом. Выпивка для него имела первостепенное значение в вопросах недосыпания.
- Не-а, фотки редактировал. Заказик был, небольшой, две сестрички, прелесть! Хорошенькие, молоденькие. Хотя, кому я рассказываю?
- Думаешь, если я это... того... ну ты знаешь, я не большой поклонник женского тела?
То, что Игорь был гей, в офисе знали все. Сам Игорь об этом говорить не любил. Он был особенный какой-то гей, стеснительный. Гот, к тому же. И даже если бы в маленьком провинциальном городишке был гей-клуб, или, к примеру, устраивали гей-парады, Игорь бы все равно туда не ходил. Он считал, что целоваться на людях не прилично. Никому. Ни мужчинам с женщинами, ни мужчинам с мужчинами и ни женщинам с женщинами. И о своих отношениях заговаривать стеснялся. Странный. Гей-пары давно уже разрешены и официально одобрены государством.
- А ты поклонник?
- Красота спасет мир. Поэтому женщина или мужчина, голые или нет, мне без разницы. Главное, чтобы выглядели они хорошо, за собой ухаживали. Чтобы стиль был. Это очень важно, когда есть стиль.
Тут он, видимо, имел ввиду себя. Готический стиль отличался экстравагантностью и был, по своему красив. Дресс-кода на работе не было. Ну, то есть, где-то, может и оставался такой рудимент, но только не в Маринином центре. Каждый имеет право носить то, что хочет. И все к этому привыкли.
- Как думаешь, а нудизм - это стиль?
- Не стиль, а извращение. И вызывающее поведение.
- Ага! А гомосеки - не извращение?
- Гош, ты из этих, из левых, что ли? Сам знаешь, что уже нет. Любое поведение считается нормальным, до тех пор, пока оно остается социально приемлемым.
- Чего-чего? Ты эти умные фразочки для студентов своих оставь. А мне на нормальном понятном языке говори.
- Хорошо. К примеру, люди на улице ходят одетые?
- Ага. Но я был бы не против, если...
- Вот именно - ты. Если бы девушка на улице топлес прошла, как бы отреагировали?
- Восхищались!
- Все?
- Ну, не все, конечно. - Гоша задумался. - Особо вредные тетки возмущаться бы начали, мужьям глаза ручками прикрывать. Мужики бы в след свистели... А особо вредные бабки еще и сумками бы наподдали этой барышне, чтоб больше так не разгуливала.
- Вот то-то и оно. Понимаешь, если бы все голые ходили, ну или большинство, такое поведение считалось бы нормой.
- А, это как в сказке про голого короля?
- Ох ты ж, вспомнил древнюю древность. Но в общем да, прав, как в той самой сказке.
- А гомосеки?
- Да что ты заладил! Гомосеки! Меня, между прочим, это слово оскорбляет. Мы, геи, давно уже стали своеобразной субкультурой. Украшающей общество, между прочим.
- Ага, - Гоша весело подмигнул, - вот я на тебя смотрю и не нарадуюсь, украшатель!
- Мальчики, не ссорьтесь! Я все равно вас обоих люблю не смотря ни на что! - Юля бабочкой впорхнула в компьютерный класс.
Обсуждение нравов общества было излюбленной темой. Возможно, они и рады были бы ее продолжить, но... бухнула входная дверь и в офис зашла Марина.
Игорь, кажется, уронил какую-то деталь, а Гоша забыл закрыть от удивления рот.
- Ну ты, мать, даешь, - Гошина челюсть, вернувшись в правильное положение, позволила ему говорить. - Это кто ж тебя так?
- Почему сразу - кто, - вставил Игорь, - может это... она сама?
- Ага, подскользнулась и так лицо себе расквасила? - Юля скисла, видимо, примеряя такое на себе. - Маловероятно.
- Мариночка, милая ты ж моя, что случилось, деточка? - Антонина Семеновна театрально всплеснула руками и неподдельно побледнела.
Надо было остаться дома. Федька уговаривал. Так уговаривал, чуть из компьютера не выпрыгнул. Весьма обогатил словарный запас Марины неприличными словами. Был бы человек - не пустил. А искин, что он может... Марина просто нажала кнопку питания. И Федька прекрасно знал, что она - упрямый трудоголик. Отговаривать бесполезно.
От таблеток и обезболивающего стало лучше. Синяки она кое-как замазала тональным кремом. Надела джинсы и водолазку с высоким горлом. Распустила волосы. Темные солнечные очки дополнили образ. Почти и не заметно.
- Не обижайтесь, но ... без объяснений, ладно? - в офисе очки пришлось снять и резкий дневной свет, льющийся из окон, больно ударил по глазам. Сотрясение, все же, сказывается. - Через пять минут - собрание. И поверьте, это очень важно.
Она кинула на свой рабочий стол сумочку и очки, переодела сменные туфли. Включить компьютер? Нет, не стоит. Федька орать будет на весь офис. Давно бы уже достал по мобильнику. Знать бы только, где сейчас ее мобильник?
Марина окинула взглядом собравшихся. Антонина Семеновна вытащила из тумбочки спицы и недовязанный свитер. Игорь мрачно накручивает длинную вороную прядь на палец одной руки. Другой рукой, с черными, между прочим, ногтями, тычет в планшет. С кем-то по чату переписывается. Юля распустила волосы и заплетает сама себе французскую косу. Гоша притащил чипсы и, кажется, собирается насладиться ими прямо во время собрания. Совместить, так сказать приятное с полезным. Все они совмещают... Марин этому не препятствовала, считая, что небольшой и любимый досуг в рабочее время только способствует плодотворной работе.
А сейчас им придется сказать... Как сказать? Что они все уволены с такого хорошего, распрекрасного и насиженного места? Просто так, без объяснения причин. Потому что объяснение причин чревато угрозой для их собственной жизни
- Я... мне очень не приятно это говорить, но я собираюсь закрыть Центр. - Марина судорожно вздохнула и выдохнула. Сейчас начнется. Крики, возмущение, требование объяснить. Что объяснить? То, что она и сама не понимает. Понимает только, что эти люди не остановятся. И Федька сказал, что все это плохо. Она Федьке верит. Нет, себя ей не жалко. Жалько их.
Антонина Семеновна нервно уронила вязание. Сидит, открывает и закрывает рот как большая черепаха. Почему-то именно сейчас Марине пришло в голову сравнить ее с черепахой. Наверное, толстые очки в роговой оправе поспособствовали. Да и сама она такая неповоротливая, медлительная. Ей пятьдесят четыре. Год до пенсии остался. Хотя, что-то подсказывало Марине - и после пенсии бухгалтерша будет работать. Вернее, работала бы...
Игорь, опять же. Со своей нетрадиционной ориентацией. Со своими странными пристрастиями в одежде. Со своей патологической любовью к печати трехмерных моделей и заказам странного не одобренного стандартами пластика. Он хороший, настоящий специалист. Вот только его прогрессивные и якобы улучшающие рабочий процесс идеи редко позволяли ему долго задерживаться на одном месте.