Берсентьев
Все это так. Последний долг исполнил.
Мученья прекратил его…
Панин
Он сам
просил тебя об этом?
Берсентьев
Не просил.
Да о таком не просят. Это грех –
самоубийство; что чужой рукой,
от этого не легче.
Панин
Сам решил,
сам яду дал.
Берсентьев
Он принял скорбный дар.
Он понимал, чтО пьет.
Панин
Уверен?
Берсентьев
Да.
Панин
Ну, Бог тебе судья.
Берсентьев
Ну, бога нет!
Проходит некоторое время. На сцену выходит Ланская.
Ты почему так долго?
Ланская
Для тебя
старалась.
Берсентьев
А где наши молодые?
Ланская
Ну Егерь где-то здесь…
(Плотоядно ухмыляется.)
Берсентьев
Ты с ним старалась?
Ланская
А то! Ему, когда твоя звонила,
я выдала погромче, на заказ
такие недвусмысленные охи,
что стыдно до сих пор. Где благодарность?
(Берсентьев целует ее в щечку.)
Ну то-то же. А что здесь происходит?
Берсентьев
Все бегают, снуют, ажиотаж,
все на меня посматривают как-то
внимательно.
Ланская
Заискивают?
Берсентьев
Нет.
Как на чудной породы зверя смотрят:
откуда, мол, такой в широтах наших,
не жарко ли ему в такой-то шкуре,
удобно ли когтями шкрябать пол?
Ланская
Ну ничего, заискивать начнут,
угодничать научатся.
Берсентьев
Семенов
здороваться, разведать подходил,
ушел ни с чем, вернее, озадачен
вдвойне против пути ко мне сюда.
Ланская
Смотри с ним аккуратнее шути:
злопамятен и глуп.
Берсентьев
Да ладно.
Ланская
Ладно.
Он Луцкого сумел переиудить,
свои силки и сети так заплел,
что Панин в них болтается рыбешкой,
и тут его ширОко ходит бредень –
не попадись.
На сцене появляется Егерь.
Ланская (Егерю)
И ты не попадись.
Егерь
Так вот вы где – я вас искал.
Берсентьев
А где?
(Егерь недоуменно смотрит.)
Ну где искать меня, когда не здесь?
Появляется Арина.
Арина
А, вот вы где!
Берсентьев
И ты все обыскала
углы?
Арина
Ты сильно нервничаешь?
Берсентьев
Да.
(Опрокидывает подряд несколько рюмок.)
Между тем меняется освещение сцены. Становится виден хор. Заседание начинается.
Корифей
Красное полотнище развернуто над трибуной.
Сидят наши заседатели, посиживают – Президиум.
Шуршат – шорх – шуршат бумажками – казенная беллетристика.
Надо бы начинать.
На сцену оратор лезет.
Появляется запыхавшийся Семенов.
Семенов
Приветствую почтенное собрание.
Хор (на разные голоса)
ЗдорОво!
Где взяли такого
оратора, говоруна?
Вот те на –
Семенов!
Подобных стонов
с трибуны
солидным, умным
стонать не надо.
Послушать рады!
Скажи чего
ново-го!
Умно-го!
Между тем оратор уже отдышался.
Семенов
Толпа,
ты глупа.
Даже толпа, собранная умом,
в лоб постучи – бом-бом!
Одни там мыслишки грязные,
темень-тьма непролазная!
Разве думаете о революции?
Забыли Луцкого.
(Последние слова он не сказал, а прямо-таки проревел.)
Корифей
А что касаемо теперешнего положения дел,
я бы и вспоминать не хотел!
Семенов
Хотели всем дать свободу –
мечты наши не нужны народу.
Хотели раздать богатства –
сами занялись тунеядством.
Хотели справедливости –
стали к людям без милости.
Корифей
Хотели восставить закон –
да вон он
юлит,
лебезит,
служит сильным мира,
слабых
пих
пыром.
Под эти слова Семенов скатывается с трибуны. На середину сцены выходит Панин.
Он сильно сдал и побледнел с последнего разговора.
Панин
Черная тоска как посмертная,
а может, она такая и есть,
тоска моя суеверная –
вся здесь,
под сердцем – нет силы более,
и раньше-то не был силен.
В отставку! Нет слов, сил долее,
вопрос решен.
Корифей
Не такие нынче нужны нам деятели,
удачливые нужны –
бед-горь сеятели
на полях страны!