Я смотрю на другие деревья, что окружают нас. Никогда мне не хотелось так блевать от зеленого цвета в своей жизни. Но это не единственный цвет в этом лесу — темная кровь капает с многих ветвей, превращая священный лес в нечто жуткое, нечто, что я видела на Мемносе, Земле Кошмаров.
Нелепая мысль поражает меня.
Мужчины, которые пропадают…
Я шагаю туда, где уронила меч стражника. Поднимая его вновь, я направляюсь к кровавому дереву, стоявшему рядом, и поднимаю оружие.
— Миледи, — говорит мне стражница, — порубить дерево, чтобы спасти солдата, уже плохо. А рубить другое будет расцениваться как акт войны.
Слишком плохо для Мары — она уже поклялась в мире с королевством Деса.
— Да мне похрен на то, как это расценит Королева Флоры.
Я кручу шеей и затем делаю взмах мечом. Лезвие вонзается в толстую кору и что-то теплое и влажное льется из «раны».
Дерево кричит — визжит, словно свинья — пока я рублю его. Я выдираю лезвие из коры. И из пореза сочится кровь.
Кровоточащие деревья. Что за ужасное, мерзкое зрелище. Никто не осмеливается присоединяться ко мне, хотя возбужденно наблюдают.
Я рублю снова и снова, игнорируя напряжение в руках. Каждый последующий удар разрубает кору еще больше, отчего разлетаются кусочки дерева и капли крови. Дерево продолжает визжать и хрипеть, шурша кроной.
Я покрыта запекшейся кровью. Она забрызгала волосы, окрасило лицо, напоминая мне тот судьбоносный вечер много лет назад, когда я стояла над отчимом… стояла и наблюдала, как он умирал.
Медленно, но все-таки твердая кара дуба уступает мягкой сердцевине. Я начинаю использовать когти, чтобы расковырять ее, глупо игнорируя тот факт, что пальцы полностью покрыты кровью. С последним рывком я обнаруживаю то, чего так боялась.
В сердце дерева укрытый запекшейся кровью и сетями корней находится спящий мужчина.
Определенно жутко видеть лицо мужчины, который пропал фиг знает как давно; его руки скрещены на груди, будто кто-то уложи его в такой позе.
Непохожий на солдата, которого мы спасли, этот мужчина выглядит так, будто находится в дереве весьма долгое время. Лозы, обвивающие его, уже выглядят срощенными, а его длинные спутанные волосы густо покрывали кожу.
Каким бы цветом не была ранее его униформа, теперь она темно-красная, облаченная в кровь. Но мне не нужно выяснять цвет формы, чтобы узнать, к какому королевству он принадлежит. По изогнутым рогам видно, что мужчина из Фауны.
— Какая-то вечеринка по рубке деревьев, а меня не пригласили? — издается знакомый голос у меня за спиной.
Я оборачиваюсь.
Дес опирается на соседний дуб, наблюдая проницательными глазами, пока белые локоны колышутся на ветру. Руки скрещены на груди, из-за чего выделяются массивные бицепсы, а тату выглядят устрашающе. Но я должна напомнить себе, что три бронзовых браслета на его руке даны ему за проявленную доблесть, потому что сейчас даже в фейском наряде он выглядит просто как Торговец, мужчина, который заключает сделки ради выгоды и ломает кости за неуважение ко мне.
— Если моя пара собирается нарушить закон, она хотя бы должна позвать меня, — говорит Дес, отталкиваясь от дерева.
Его лицо меняется секундами позже, когда видит то, что увидела я.
— Что случилось? — спрашивает Десмонд уже без единой ноты юмора.
Я вытираю окровавленные руки о платье.
— Думаю, что я нашла пропавших солдат.
ГЛАВА 48
Дес исчезает и материализуется рядом со мной моментом позже. Затем тщательно рассматривает мужчину, спящего в дереве.
— Мара, — шепчет Десмонд.
Мара, тщеславная Королева Флоры, крала мужчин в свой священный дубовый лес — в место, где запрещено срубать деревья. Неудивительно, что никто не нашел пропавших солдат — ведь они спрятаны в месте, которое нельзя беспокоить. Только такой аутсайдер, как я, мог проигнорировать этот факт и забить на него болт, чтобы осквернить эту рощу.
Я чувствую дыхание магии Деса секундой позже, когда она ударяет по лозам. Дерево визжит, когда начинает чернеть и гнить, а лозы, что удерживают мужчину, уворачиваются прочь.
С движением руки магия Торговца вытаскивает спящего солдата из дерева. Лозы вопят и ломаются, когда мужчина высвобождается. Его тело покрыто кровью, как тело только родившегося младенца, когда Дес с помощью волшебной силы укладывает беднягу на траву. В каком-то смысле это перерождение из тьмы.
— Кровоточащие деревья, — говорю я Десу. Каждый пропавший, должно быть, в виде кокона таится внутри дерева.