Я чувствую руку Деса на животе, нежно отодвигающую меня в сторону от детей. Потрясенная, я поддаюсь ему, все это время смотря на мальчика. Он и остальные дети провожают нас взглядом, и четко понимаю, что они следят за мной, как хищники за добычей. Я все-таки отворачиваюсь от мальчика, направляясь к выходу.
Я не могу остановить дрожь. Как же абсурдно, что ребенок может так меня напугать.
Мы с Десом доходим до двери, когда я слышу позади голос мальчика:
— Настали темные времена.
Крылья напрягаются, расправляясь, и слава богам, во дворце полно широких дверей, иначе я бы с трудом выбиралась из комнаты. Как только дверь закрывается позади меня, я тяжело вздыхаю. Откуда мальчик мог знать эту фразу? Ее же я слышала нашептанную в воздухе, когда приходила к спящим женщинам несколько недель назад.
— Карнон мертв, — напоминает Дес.
Я киваю.
— Знаю. — И затем провожу рукой по рту.
Страх не утихает. Он растет. Дело в том, что я не приходила к детям, потому что боялась, что Карнон жив. Я пришла сюда по другой причине.
— У всех фей Фауны животные черты? — спрашиваю я, когда мы покидаем ясли. У моих тюремщиков были. Как и у Карнона. Как и у несчастного посланника Фауны, которого я видела вчера.
Дес останавливается.
— У большинства.
— А у детей Карнона? — говорю я. — Могут ли они перенять его черты?
Торговец сжимает губы.
— По крайней мере, некоторые из них точно.
— Эти дети ничем на него не похожи, — констатирую я.
По выражению Деса я понимаю, что он приходит к такому же заключению, что и я…
Карнон не их отец.
ГЛАВА 7
Карнон не является их отцом.
Карнон не их отец.
Но… как? Он был тем, кто заключал женщин в темницы и насиловал их.
Подле меня Дес двинулся с места, будто этот раскрытый секрет ничего не меняет.
И тут до меня доходит…
— Ты знал, — обвиняю я его, пока мы идем вдоль коридоров дворца. Вместо того, чтобы выглядеть удивленным, виновным или стыдливым из-за моего обвинения, вместо всех этих нормальных реакций, он оценивает меня типичным пофигистическим взглядом.
Он приподнимает плечи.
— И что, если я знал?
И что, если я…?
Я шлепаю ладонью по изящной груди Деса и останавливаю его посредине холла.
— О, нет, амиго, в наших отношениях такое не прокатывает.
Он смотрит вниз на мою руку, и могу сказать, что близка к тому, чтобы довести Короля Ночи.
— В наших отношениях не прокатывает что именно, ангелочек? — спрашивает он с резким взглядом.
— Ты не можешь вот так держать от меня секреты.
У него хватает наглости забавляться этим, но в глазах этого можно и не заметить.
— Уверяю тебя, еще как могу.
— Дес, — предупреждаю я, сузив глаза.
Он убирает руку с груди.
— И это должно звучать угрожающе? — спрашивает он, приподнимая бровь. Дес щелкает языком и подносит мою руку ко рту. — Потому что если так, — продолжает он, — то тебе придется хорошенько поработать над запугиванием. Я имею в виду, что от твоей славной попытки я больше завелся, чем почувствовал что-либо другое. — Дес начинает целовать кончики пальцев, что полностью отвлекает от мыслей. Кто ж знал, что обычные поцелуи пальчиков могут так отвлечь? Потому что так это и есть. Я объявляю об этом прямо здесь и сейчас.
Сосредоточься, Калли.
— Позволь мне кое-что показать тебе, — тихо произнес он.
Столько сил на фокусировку. Вместо того чтобы поднять ранее затронутую дискуссию, я позволяю Десу вести меня через дворец. В конце концов, мы пришли в место, похожее на огромную библиотеку, арки которой украшены декоративными плитками. Между несколькими бронзовыми канделябрами горят мириады ярких огней, не говоря уже о книгах.
Множество рядов полок простирается вдоль стен и заполняют комнату даже в проходах, и, как вижу, каждая книга облачена в ткань или кожу. Также вдоль стенок уложены кучи свитков, ручки, вокруг которых они обмотаны, сделаны из резного дерева и костей, некоторые даже украшены перламутром и полудрагоценными камнями.
Я трачу целую минуту, крутясь вокруг и осматривая всю библиотеку.
— Вау, — наконец говорю я.
Тут пахнет кожей, бумагой и чем-то еще, что я могла бы назвать кедром, но кто знает. Во мне возникает сильное желание подойти к каждой полке, достать книги и свитки один за другим, позволяя пальцам изучать засохшие чернила и мягкую бумагу. Тут чувствуется магия и мудрость, и, может, прямо сейчас я насыщаюсь духовным опытом.