Десмонд наклоняется ко мне, щекоча дыханием ухо.
— Тебе стоит вести себя приличественно…
— Ты только что сказал «приличественно»? — перебиваю я его. — Тебе сколько лет, восемьсот?
— … потому что, будучи Королем Ночи, — продолжает он, не обращая внимания, — от меня ожидают помощи в организации вечернего торжества, и ты, как моя пара, должна быть по мою сторону.
— Если бы только спросили моего мнения…, — говорю я, и на глаза попадается огромная бочка с вином. Нужно разобраться с первом пунктом времяпровождения на вечеринке.
Глаза Деса сияют, губы изгибаются в довольную улыбку.
— Просто предупреждаю, ангелочек: я снял нахальство с ручника, так что, если ты думаешь, что буду держать свои руки подальше от тебя и твоих очаровательных бусин, то тебе стоит быть помилее.
Я приподнимаю бровь.
— Если думаешь, что буду вести себя, как какая-то послушная девушка, то ты…
Прежде, чем я могу закончить, невидимая рука толкает меня вперед, прямо в объятия Деса со все еще самодовольной улыбкой.
— Пара будет правильным термином, — говорит он соблазнительно низким голосом. — Я тебе не… — Он корчит лицо, — парень. Я не мальчик, уж тем более не дружелюбный. — И заканчивает свою речь поцелуем мне в нос.
Я осознаю, какую ошибку совершила, когда Дес медленно убирает от меня руки. Он завлекал меня, намеренно, зная, что буду с ним пререкаться, и тогда он воспользуется возможностью для сделки.
Коварный мужчина.
Я оглядываюсь вокруг нас. Язычки пламени и свечение мерцающих огоньков играют с моим зрением. Теперь феи смотрят на нас с миленькими улыбками искоса с неким намеком в глазах. Все это приводит в замешательство, будто мы с Десом разыгрываем драму ради удовольствия публики.
Но как только я замечаю странное внимание, оно испаряется. Толпа затихает, и из темноты появляется Мара под руку с Грин Меном. Шлейф ее платья тянется позади, оставляя тропинку из лепестков. За ними следует группа из красивых существ, каждый одетый в длинный зеленый фрак и бриджи, а позади них идут музыканты, неся арфы, лиры, скрипки и флейты.
Мара отступает от фей, окружающих ее, чтобы встать у всех на виду.
— Добро пожаловать, приветствуем всех, — говорит она, широко расправляя руки, — на первом вечере Солнцестояния.
Вокруг я замечаю фей Фауны, Флоры и Ночи. И только одни единственные заметно отсутствуют.
— Где Царство Дня? — шепчу я Десу.
— Они обычно не появляются до первых лучей утреннего солнца.
Я изображаю губами «о», будто все прекрасно понимаю, хотя это не так.
Все равно.
— …это неделя шумного веселья, — продолжает Мара, — когда даже Мать и Отец придаются объятьям глубоко в земле. Когда сливаются вода и вино, земля и солнце, мужчины и женщины. Отложим на неделе наше горе и месть. — Некоторые феи Фауны бросают взгляды на нас с Десом. — И позволим же себе вдоволь напиться, обильно наесться, сладострастно любить и до конца пировать.
Затем следуют аплодисменты, несколько фей даже свистят, одобряя ее слова.
Мара ждет, когда утихнет публика, прежде чем продолжить:
— Мы возродились глубоко в чреве ночи, и в глубь ее возвратятся наши души, когда умрет оболочка, и охладеет плоть. Так что начнем неделю торжества с того, что возникло изначально, прежде чем пал первый луч света, с извечной тьмы. Обратите же ваши взоры на Властелина Тайн, Повелителя Теней — Десмонда Флинна, Короля Ночи.
Она указывает на нас с Десом через всю поляну. Взгляды толпы нервировали ранее, но это было ничто по сравнению с ныне сосредоточенным вниманием.
Крылья немного дергаются вверх от устремленных взоров, но Дес спокоен, как всегда. Уверенно положив руку мне на спину, он плавно движется к Маре и ее переносному помосту. Это совсем не то, о чем я думала, когда согласилась быть по сторону Торговца сегодня вечером.
Когда доходим до Королевы Флоры, взгляд Деса осматривает всю поляну. На секунду единственным звуком, нарушающим тишину, становится треск костра.
А затем Дес начинает свою речь:
— Есть несколько вещей, с которыми знакомы прирожденные феи: что ночь темна, а плоть страстна. Наши жизни могут длиться долго, но однажды и они найдут конец тропы. Сегодня и во время всего Солнцестояния вознесем же из тьмы дальнейшее бытие.
Речь звучит так устаревше, будто стихи излагались достаточно продолжительное время, чтобы наполниться магией.
— Только в тенях и тьме пространства обретем мы истинные желания и вожделенные мечты, — продолжает он, пока толпа увлеченно наблюдает за ним. Когда он говорит, большой палец руки рисует маленькие круги у меня на спине. — Только в ночи мы освободимся от любезности и ослабим узы, что связывают нас в течение дня. Только тогда мы смеем коснуться мягкой плоти. Только тогда смеем мечтать. Так что отодвиньте в сторону запреты, поддайтесь страстям, найдите добровольного партнера и слейтесь воедино.