— А-а-х, — вздыхает Темпер после первого глотка, — теперь все прекрасно.
Я делаю глоток и… ням-ням. Феи умеют делать превосходное вино. Мы с Темпер молча наслаждаемся напитками, пока остальные наблюдают.
— Ненавижу это место, — наконец выдает подруга. Она кивает на фейри, толпящихся на поляне. — Посмотри, как они таращатся на нас. Хуже, чем в старшей школе.
В темноте я вижу, как огонь отражается в бессердечных глазах. Их взгляды время от времени обращаются в нашу сторону.
— Они тоже тебя рассматривают? — спрашиваю я, удивляясь.
— Как только мы заехали, — уточняет она. — Будто они ранее никогда не видели людей.
Честно говоря, я сомневаюсь, что они когда-либо видели чародейку… или крылатую сирену.
…но не по этой причине они пялятся.
Мы с ней, как энигма — люди, которым удалось перехитрить правила королевства фей, чтобы оказаться на высшей ступени данного общества.
— Ты заметила? — кивает Темпер на обслуживающих, бегающих в толпе туда-сюда, как приведения.
Я наблюдаю за людьми — подменышей этого королевства. Либо они, либо их предки были поменяны при рождении с малышами-феями.
— Заметила что? — спрашиваю я, следуя ее взгляду.
— Посмотри на их запястья.
Я смотрю на ближайшего официанта. Еще несколько секунд, чтобы дождаться хорошего ракурса…
Ошеломленная, я глубоко втягиваю воздух.
Неровная, крапчатая кожа на руке выжженного цвета имеет форму листа.
— Они клейменные.
ГЛАВА 22
Клейменные, как скот. Я еще долго стою в неверии даже после того, как к нам присоединяется Малаки с украшенной серебряной повязкой на глазу. Он долго медлит, чтобы пригласить Темпер на танец, и затем подруга уходит потанцевать на поле, будто она своя среди этого народа.
И вот я, стою, изображаю одинокий парусник, как и в старшей школе. Опускаю взгляд на бокал. Из-за этого действительно не стоит пить. Печаль нельзя скрыть, даже с помощью хороших нарядов. Я оглядываю сады, где резвится народ. Это не вечеринка, а вакханалия. Существа танцуют, освещенные лунным светом. Они смеются и кружатся, развевая на ветру распущенные волосы. Те, что не танцуют, стоят по краям «танцпола», болтая и попивая напитки. Ну, они либо делают это, либо куда-нибудь увиливают. Парочки исчезают среди деревьев, одна фея даже уходит с одним мужчиной и возвращается с другим. Глаза каждого сияют, улыбки широки, а щеки красны.
Алкоголем затуманивают себе мозги.
Толпа решила отодвинуть все заботы на вечер. И единственные, кто этого сделать не может, это я, и люди-служащие, которые большую часть времени ходят с опущенными взглядами.
— Наслаждаетесь вечером?
Я подпрыгиваю от внезапного голоса, отчего вино даже немного выливается за край бокала, пачкая руки.
— Черт, — ругаю себя под нос.
Подле меня стоит Грин Мен, и я ни черта не знаю, сколько он тут маячит и наблюдает за мной, пока сама пялюсь на остальных.
— Простите, — говорит он, посмотрев мне в глаза, — я и не думал напугать вас.
— Да нет, все в порядке, — говорю, тряся головой.
— Мы ранее так и не были официально представлены друг другу, — продолжает он, вытягивая руку. — Я — Грин Мен, король по супружеству в Царстве Флоры.
Я пожимаю ему руку своей, немного липкой от вина. Но он, вместо того, чтобы пожать в ответ, подводит ее к губам, целуя тыльную сторону ладони, все еще не сводя с меня янтарного взгляда. Его глаза кажутся мне слишком чувствительными, озорными, жадными.
Грин Мен отпускает меня.
— Что ж, вы наслаждаетесь торжеством?
Этот мужчина очень проницательный. Он в курсе, что я чувствую себя здесь не в своей тарелке.
— Нет, — отвечаю, выбирая правду.
Лицо Мена сияет от признания.
— Редкое удовольствие встретить честность в этих стенах. — Он осматривает наше окружение. Фактически вокруг нас нет стен, но он и не имеет в виду в буквальном смысле. Они стоят между знатью и слугами, людьми и феями.
Я натянуто улыбаюсь ему, обращая внимание на толпу. Они вновь наблюдают, вероятно, из-за того, что Грин Мен стоит рядом со мной.
— Ужасно, не правда ли? — говорит он.
Я смотрю на него.
— Что именно?
— Глаза, которые одновременно упиваются вами и презирают. Позерство. Своего рода, пассивное развлечение.
Я скрываю сглатывание. Этот мужчина читает меня, как книгу, и мне не нравится, что он может делать это безо всяких усилий. Издаю уклончивое междометие, разыскивая в толпе Деса. Вокруг него все больше собираются феи, соперничая за его внимание. У меня возникает соблазн протиснуться к нему, но больше желаю быть тут, чем среди голодных собак.