— Я слышал о подарке? — произносит Торговец, когда доходит до нас. Затем Десмонд аккуратно берет чашу из моей руки. — Это он? — интересуется Дес, делая несколько шагов в сторону, и после приподнимает брови, преподнеся напиток к носу. — Лиловое вино, — говорит он.
Несколько вздохов проносятся по комнате.
Десмонд одобрительно улыбается Маре.
— Коварна, как и всегда, дорогая королева.
Намеренно он опрокидывает жидкость, позволяя ей растечься по полу. Помещение становится полностью глухим. Я смотрю от одного создания к другому, пытаясь понять, что происходит.
— Ты подрываешь мое радушие? — произносит Мара, в голосе которой чувствуется острие ножа.
— Возможно, тебе стоит думать дважды, чем пытаться обмануть мою пару. Кто-то может неправильно расценить это, — говорит Дес, выглядя безжалостно.
Так и знала, что что-то не так с этим вином.
Теперь Мара улыбается.
— И, возможно, тебе стоит объяснить своей человеческой паре, почему ты отказался от самого святого права всех возлюбленных. Или почему она должна умереть смертной, когда могла бы провести с тобой вечность.
ГЛАВА 33
— Ладно, и что за лиловое вино? — спрашиваю я.
Мы вернулись в наши покои; куртка Деса перекинута через стол, рукава рубашки закатаны, обнажая жилистые предплечья, а мои каблуки отброшены в сторону, пока волосы растрепано лежат на спине.
Он облокачивается на стену, наблюдая за мной с перекрещенными руками.
— Напиток.
Очешуенно. Располагающий к себе Дес вынужден скрываться.
— Ты должен ответить мне более распространенно.
У Мары с Десом видимо крыша поехала касательно этого вина.
— Вопреки твоему мнению, на самом деле, даже не обязан, — говорит Десмонд, сверкая глазами в приглушенной светом комнате.
Несносный мужчина!
— Послушай, — взрываюсь я, — если не расскажешь мне, то это сделает кто-нибудь другой. Поэтому это твой шанс внести ясность.
Дес роняет руки и идет крадучись вперед.
— Прекрасно, ты хочешь, чтобы я внес ясности? Тогда вот она — четкая и ясная: я тысячу раз представлял, как даю тебе лиловое вино. — Он подходит прямо ко мне, и что-то в его возбужденном настроении заставляет меня попятиться назад. — Представлял, как обманом подсуну его тебе, как Мара тогда, уговаривая выпить, когда ты даже не знала, что это за жидкость.
Спина ударяется о стену, и Дес пригвождает меня к ней руками.
— Я даже подготовил его, — уточняет Десмонд, дотягиваясь до моего горла и проводя по нему большим пальцем. — Оно стояло у меня в холодильнике на Санта-Каталине, и было также под рукой во дворце.
— Что это за вино? — И почему тебе приходится врать о нем?
Его челюсть напрягается, будто он ведет внутри себя войну, решая, говорить мне или нет. В конце концов, Дес отвечает на мой вопрос:
— Когда-то в далекие времена феи нашли способ сделать своих возлюбленных смертных бессмертными, — произносит Торговец. Его взгляд пронизывающий и напряженный, когда говорит это. — Они давали людям, которых любили, лиловое вино, и плоть тех, что старилась, становилась бессмертной, и магия, что была неидеальна, становилась совершенной. Два кусочка сливались воедино.
— Не понимаю, зачем держать это в секрете? Не думаю, что имею что-то против вина, когда, наконец, узнала о нем.
— Может, я не хотел знать твоего мнения. Если захочешь стать бессмертной, это будет означать, что ты не против отказаться от всех тех вещей, что делают тебя восхитительным человеком… вещей, которые я так полюбил.
Оу-у-у-у.
— Но если ты не захочешь быть бессмертной, это будет означать, что я буду наблюдать за твоим старением… буду наблюдать, как ты умираешь.
Его глаза, пронизанные печалью, и не могут насытиться моим лицом. Потому что я старею. И умру за долго до того, как смерть коснется его.
— Поэтому ты подумал, что обманом дать мне вино — намного лучше, чем считаться с моим мнением?
Вот почему парам необходимо разговаривать обо всем. Разумное мнение против неразумного.
— Если ты не заметила, то я так тебе ничего и не дал, — утверждает он.
— Но ты обдумывал данный вариант, — парирую я.
— Сколько вещей ты обдумывала? Является ли обычное обдумывание чем-то неправильным? — Губами он касается моей щеки.
Я сглатываю.
— Что заставило тебя передумать?
Дес немного отодвигается, хмурясь.
— Та же вещь, которая остановила меня, чтобы не забирать тебя после вечера студенческого бала и не делать своей навечно. Во мне есть достаточно человечности, чтобы понимать, что это плохо, и достаточно самоконтроля, чтобы бороться со своей натурой.