— Нет. — Я качаю головой. — Даже тогда нет. — Ночь может и закончится, но она все еще моя.
Навсегда моя.
Ее глаза закрываются.
— Нет, — произношу я сильнее. Смотрю вверх, слепо оглядываясь по сторонам. Я боялся этого момента с тех пор, как встретил свою пару. Боялся, что потеряю. Я бы предпочел сделать что-то непростительное, чтобы оставить ее в живых, чем просто позволить ей так умереть.
Что-то непростительное…
— Мара, где вино? Ли… лиловое вино.
Королева Флоры поднимает голову от мертвой пары с пустым взглядом.
— Королевский погреб, — бубнит она будто в трансе, и затем ее внимание возвращается к паре.
Королевский погреб. Я был там несколько раз давным-давно. Мгновение занимает у меня покинуть Калли и появиться там, затем секунды уходят на поиски вина в фиолетовых стеклянных бутылках. Найдя его, я исчезаю и возвращаюсь к любимой.
Быстрым рывком открываю узкое горлышко бутыли и уже улавливаю слабый запах вина. Я пообещал паре, что защищу ее от своей эгоистичной, бессмертной стороны.
Я солгал.
Дело в том, что я — наполовину фейри, наполовину сын тирана-короля; и, несомненно, произошел от демонов. Злобные поступки у меня в крови.
На этот раз я погружаюсь в испорченные мысли, что витают вокруг любимой. Лицо Калии бледно, кожа холодна. Пульс очень слабый, едва уловим и беспорядочен. Я забираю у своей пары смертность, как всегда и хотел.
Поднося бутылку к ее губам, я вливаю вино в ее застывший рот. Используя немного магии, проталкиваю его в горло. Я выливаю все вино до последней капли; моя рука даже не дергается.
И затем жду.
Я зачесываю ее волосы назад, затем глажу радужные крылья. Мне вообще не стоило приводить ее сюда. Не стоило возрождать то, что у нас было. Не стоило вообще появляться в ее жизни.
Это своего рода агония — знать, что любовь всей твоей жизни была бы жива, если бы не ты. Любить ее так, что хочется стереть все, что между вами было, чтобы она жила. Потому что тогда бы Калли и была жива.
Движение у запястья привлекает мое внимание. Там, где несколько минут назад были черные бусины, ряд за рядом начинает снова исчезать. Только смерть или выплата может восполнить или аннулировать сделку. Смерть или выплата.
Смерть.
Страх… самый настоящий душераздирающий страх накрывает меня с головой.
Она и вправду покидает меня.
Во мне раскрывается бездна, которая заполняется одной лишь болью, всеми страданиями и страхами, которые пережил за всю свою жизнь.
Я издаю удушающий крик и провожу рукой по лицу Калли, по влажной коже, где мимо пролилось лиловое вино. Кожу начинает покалывать, зуд возрастает в районе груди. Там собирается магия, давя с такой степенью, что становится даже больно.
И затем она вырывается из меня. Я воплю, изгибая спину от возникших ощущений. И затем… затем чувствую, как моя сила сливается. Сливается с другой.
Я наклоняюсь к телу Калли, делая несколько неровных вздохов, и рассматриваю ее лицо. Я уже давно знаком с устарелой магией, чтобы знать, когда она действует… прямо, как сейчас.
Секундами позже грудь Калли начинает подниматься и опускаться, подниматься и опускаться.
Сработало.
Боже милостивый, сработало.
Калли жива.
Ее тело изгибается, легкие тяжелеют от вздоха. И на моих глазах рана начинает затягиваться. Я смотрю на небеса над собой и смеюсь дико, как маньяк. Ночь во всей своей хаотичной бесконечностью проходит вокруг меня и сквозь меня.
Она жива, и она — моя. Действительно, по-настоящему, полностью моя.
Я потираю грудь прямо там, где сердце убаюкивает нашу завершенную связь. Мои сломанные крылья широко разводятся в стороны в триумфе, что я даже не замечаю боль из-за восторга.
Калли больше не смертна. Ее магия вместе с моей поет сквозь нашу связь.
Ничего… ничего не чувствовалось так прекрасно.
Я сделал ее одной из нас. Правда, она никогда не станет фейри в прямом смысле этого слова — ее закругленные уши тому доказательство, — но Калли теперь бессмертна, как мы, сильна, как мы, и ее магия теперь полностью совместима с моей.
Я смотрю на голое запястье Калли, на котором исчезли все бусины. Только смерть или выплата восполняют сделки. Смерть или выплата. Мое требование, чтобы Калли жила, лиловое вино, которое влил ей в рот, — все это восполнило долги.
— Ты дал ей вино, — тихо говорит Мара там, где склоняется к земле.
Я киваю, не желая отводить взгляд от пары.
— Сожаления? — спрашивает королева.
— Я бы сделал так еще тысячу раз.
Ошибки могут быть прощены из-за смерти, к которой нет возврата.
Последние слова Мары застывают в воздухе между нами…
— Будем надеяться, что она поймет это…
ГЛАВА 55
Я открываю глаза и моргаю, пытаясь разглядеть окружение. Я лежу в покоях, где мы с Десом оставались во время Солнцестояния.
И… я жива.
Странно. Мне казалось…, что умерла. Но не чувствую себя мертвой. Даже не так ужасно выгляжу, как обычно, когда мне надирают задницу снова и снова.
Руки поднимаются к животу. Похититель Душ, кинжал в животе… приснилось ли мне все это? Торопясь, я сдвигаю в сторону одежду и вижу у брюшной полости тонкий белый шрам.
Не сон, в конце концов.
Я усаживаюсь на кровати. Как смогла восстановиться после такой раны? Я не чувствую себя совсем другой, учитывая обстоятельства. За исключением…
Моя рука передвигается к сердцу, и я с трудом вздыхаю, ощущая тянущее чувство, которое никак не связано с ударами. Связи родственных душ всегда описывают, как струны, которые натянуты между двумя. Теперь я это понимаю, так как чувствую связь под грудной клеткой, уходящую куда-то в мир и соединяющую меня с Десом.
И только тогда я осознаю третью странность за сегодня…
Я спала на спине.
Я тянусь, чтобы коснуться крыльев, но их нет. Что за черт? Куда они делись?
Я смотрю на предплечья и когти. Они все полностью выглядят как человеческие.