— Они голодают?
— А как же. Кормильца нет, а она сама еле-еле со всем справляется.
— А дети?
— А что дети… Они как воробушки зимой. Худые, боязливые.
— Очень жаль… — вздохнула Наталья. — Марья Петровна, у меня к вам большая просьба.
— Какая, матушка? — выпрямилась няня, оторвавшись от своего дела.
— Я бы хотела, чтобы вы передали кое-что этой несчастной.
— Что, матушка?
— Когда вы закончите работу на сегодня, после нашего собрания, поднимитесь ко мне. Я вам дам один узелок, который нужно будет передать Дуне. Я желала бы подарить ей немного теплой одежды и продуктов. Что скажете?
— О, моя соседка будет самой счастливой на нашей улице!
— Вы не беспокойтесь. Я вам доплачу за эту услугу.
— Что вы, матушка?! Такая работа мне только в радость будет.
— Только не говорите от кого эти вещи. Хорошо?
— Да, конечно, не скажу.
— Спасибо вам огромное! Вы мне очень помогли.
— За что мне спасибо? Это Боженьке нужно спасибо говорить, — ответила Марья Петровна, возвращаясь к своей работе.
— Вы правы, — согласилась Наталья и встала. — Я пойду к себе. Приятного вам чаепития, Марья Петровна!
— Благодарствуй, — улыбнулась няня.
Где-то через час в родительской спальне появилась в дверях Сашкина голова:
— Мама, ты здесь?
— Да, милый, — ответила Наталья Михайловна. Она сидела перед холстом, только что окончив набросок.
— Ух ты! — удивился Саша, подошедши ближе. — Мама, что ты рисуешь?
— Сейчас, — рассмеялась она, — я рисую Рому, а тут у меня на руках будешь ты. Сзади будет стоять Лиза, а рядом — папа.
— Как красиво, мамочка! — воскликнул Саша, когда заметил, как на светло-бежевом пятне, на лице Ромы, восстанавливались из-под кисти его черты: глаза, губы, румянец.
— Ты выучил стишок с папой, Сашенька?
— Да! Мы выучили его весь-весь! Папа сказал, что я его должен буду прочитать сегодня вечером перед всеми.
— Надо же! Как интересно! Как я хотела бы тебя послушать…
— Вечером, мамочка, вечером! А сейчас я побёг… нужно с папенькой на работу идти, — объявил мальчик и выбежал из комнаты.
«Господи, какие у меня замечательные детки! Какая у меня чудесная семья! Как Ты меня благословляешь! Спасибо Тебе!» — благодарила Наталия Мохова.
Федр Николаевич со своими сыновьями пришел в мастерскую. Она находилась недалеко от их усадьбы. Это было просторное здание с прилегающей территорией. На ней располагались огромные кубометры неотесанных бревен и обработанных брусьев. Под длинным навесом у здания были аккуратно сложены уже готовые изделия, ожидающие своих заказчиков.
У входа хозяина поприветствовал сторож и открыл ему двери. На него и на мальчиков тут же рухнул столь знакомый и приятный запах древесины.
— Доброе утро! Божией помощи вам на сегодня! — поздоровался Федр Николаевич с рабочими и мастерами.
Со всех сторон сразу отдалось:
— Доброе! Спасибо!
— Благодарим!
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, батюшка!
— Доброе утро!
— Взаимно!
— И вам того же!
Федр Мохов с мальчиками сначала прошлись по рядам станков и обрубков. Хозяин справлялся у каждого рабочего, как идет работа, всё ли в исправности, много ли запланировано на сегодня. В мастерской трудились молодые и старые, опытные и только начинающие. Для всех было крайне важно такое внимание со стороны хозяина.
— О, да вы сегодня с помощником, и не с одним!
— Похвально!
— Молодцы!
— Так держать, ребята! Отцу нужно помогать.
От таких похвал и поддержки Сашка сначала засмущался, но немного погодя, привык и осмелел.
Рома здесь уже знал своё дело, поэтому, не теряя ни минуты, пошел к своему рабочему месту, надел фартук и принялся за труд.
Закончив с рабочими, отец уже вел беседу с мастерами по дереву, которым давалась самая ответственная работа.
— Здравствуйте, Федр Николаевич! — подбежал к нему приказчик.
— Здравствуй, Владимир! Что-то случилось?
— Дел невпроворот! Поступило еще двенадцать заказов на шкафы и лестницы, восемь на кресла, пять на комплекты стульев и двадцать один на двери. Это и, плюс ко всему, что мы еще не сделали. Боюсь- Ха! Ха! — что нам нужно расширяться и привлечь больше людей для работы, — рассмеялся приказчик. Смех его был задиристым и громким. Говорил и действовал Володя всегда быстро и хватко. Ничего не ускользало из-под его контроля. Такой смекалки и опыта в деле редко можно было встретить у мужчин более старших и проживших больше его, Владимира, жизни.