«Приставать не буду, а если что, ты меня гантелей, их у меня две». Аня, невольно улыбнулась. «Ну вот, и ладненько».
Дома, попив кофе с бутербродами, Артём постелил Ане на диване, а себе на полу. Вместо ночнушки дал ей свою футболку, она как раз была ей до колен. Анечка в ней выглядела так трогательно, что Артёму вдруг захотелось её обнять. Он представил, как подхватывает её на руки, кружит по комнате, целует эти чуть пухлые губы. Видимо, что-то отразилось на его лице, потому, что Аня стала вдруг очень серьёзной. « А теперь, в постель, – нарочито грозно сказал Артём и улёгся на своём импровизированном ложе, на полу. Проснулся он, когда близился рассвет, в комнате в голубовато-сером свете уже угадывались смутно предметы. Артём взглянул на гостью и мысленно ахнул: она спала, скинув на пол одеяло. В комнате же было прохладно, за окном август, а он привык спать при открытой форточке. «Вот, дурочка, замёрзнет же». Артём встал, взял одеяло и собирался уже накрыть им Анечку и невольно замер. Она лежала на боку, подложив под щеку ладошку, губы чуть приоткрылись. Футболка задралась, открывая долгие стройные ноги с тонкими лодыжками. Пальчики на ногах были такие маленькие, а ступня узкая и изящная, мило розовела. Накрыв её одеялом, Артём не удержался и поцеловал в тёплую макушку. Видит бог, ничего у него в мыслях не было. Но Аня, повернувшись на спину, обвила его вдруг за шею гибкими руками. Артём откликнулся немедленно и стал целовать её жарко, нетерпеливо, почти улёгшись при этом на неё. Аня , тем временем, очнувшись от сонного дурмана, стала яростно отталкивать его. Артём, с трудом оторвавшись от неё, встал и улёгся на свою постель. Странно, но они не произнесли, ни слова. Успокоившись, Артём незаметно уснул. Разбудил его будильник, Ани уже не было. Бельё и футболка были аккуратно сложены на краю дивана. Чертыхнувшись, Артём оделся и помчался на службу. Он уже заходил в штаб, когда его перехватил начальник и велел ехать в полк. Только вечером ему удалось вернуться в штаб. По приезде Артём сразу направился в приёмную. Аня, оглянувшись на звук шагов, продолжала печатать с неестественно выпрямленной спиной. «Ань, – сказал виновато Артём, – ну я сволочь, подлец, но может быть, ты простишь меня?»
Аня искоса глянула на него. «Ну, не совсем сволочь», – сказала и продолжила печатать. «Аня, но без твоего облагораживающего влияния я стану окончательным негодяем. Пойдём сегодня в кино?» Аня, перестала печатать, и внимательно глянув на покаянно-виноватую физиономию Артёма, вдруг улыбнулась...
Идеальная ночная рубашка
Автор: makeevich
– И это – ночная рубашка?
– Разумеется.
– Какая же это ночная рубашка? Это тюль, марля, рыболовная сетка наконец! Но никакая не рубашка.
– Это прекрасная, эксклюзивная, с кружевом ручной работы ночная рубашка!
– Безобразие одно, а не рубашка.
– А мне кажется, что она очень красивая. И очень мне идет.
– Но она же ничего не закрывает! Ну посмотри – всё же наружу!
– А тебе-то что?
– Мне?!
– Да, да, тебе.
– Я тебе сейчас покажу, что именно – мне!
– Так, стоп! Убери руки!
– Спереди совершенно ничего не скрывает. Можно легко...
– Убрал руки!
– Ага! Сначала она, вся такая-растакая, заходит... практически ни в чем....
– Эй! Туда нельзя! Нельзя, я сказала!
– ... а теперь хочет, чтобы я спокойно отвернулся и лег спать? Ну уж нетушки!
– Стой!.. Ой... Ой-ой... м-м-м....
– А я что говорил... Сейчас, секунду...
– Только не порви! Порвешь – убью!
– Тогда снимай сама.
– Хорошо, хорошо, я сама!
– Ну все, держись!
***
– Спокойной ночи, милый. Ты – моя самая лучшая ночная рубашка!
– Хочешь сказать, что когда я на тебе...
– Фу, пошляк! Помолчи. Я просто хотела сказать, что твои объятия уютнее и приятнее любой ночной рубашки.
– Солнышко, я тебя тоже люблю. Ты тоже моя самая лучшая... пижама.
Главное достижение
Автор: Marian
Лестница скрипела нещадно. «Надо бы что-то сделать», поморщился он, стараясь наступать как можно легче на ступени, боясь скрипом разбудить дочь, дверь в спальню которой была приоткрыта. Увы, спустя несколько секунд тихий голосок позвал: «Мама...», и он поспешил перешагнуть одним шагом оставшиеся три ступени, зайти в детскую, освещенную тусклым светом ночника.
– Что, моя родная? – присел на краешек кровати, погладил по плечику дочку, повернувшуюся к нему в постели. Но она, как оказалось, спала, что-то прижимая к груди вместо своего зайчика, который сейчас лежал, завалившись между стеной и краем подушки. Он дотронулся до этой тряпки, не понимая, что дочь крепко обняла руками, во что едва не завернулась. Гладкий шелк. Потянул на себя аккуратно, вытаскивая из цепкой хватки дочери, шелковую сорочку с кружевом, что еще этим утром лежала под подушкой в его спальне. Любимая ночная сорочка жены...