Утром в гости к молодым с визитом приехал брат Мари с женой. Им отвели гостевые комнаты в том же крыле, где спали молодожены.
На следующую ночь Мари снова ждала мужа. Рубашку она аккуратно зашила, а граф решил не искушать судьбу – он просто поднял край рубашки и исполнил свои супружеские обязанности. Мари же заплакала и закричала от боли и страха, и Спенсер ее слезы заметил, но так и не понял, что именно он сделал не так. А девушка была так испугана, что прямо в ночной рубашке выскочила из комнаты и в коридоре налетела на брата, проснувшегося от криков и пришедшего посмотреть, что случилось.
Мари препроводили в спальню успокаиваться, а граф имел долгую продолжительную беседу с зятем о том, как надо и как не надо вести себя с женой.
Мари же тяжело заболела – то ли нервный срыв, то ли простудилась, бегая по коридору в одной ночной рубашке. В общем, девушка не вставала с постели, металась в жару и бредила, а граф сидел рядом на стуле, смотрел на жену и все сильнее влюблялся в нее. Худенькая Мари в ночной рубашке казалась ему красивее всех женщин в нарядных бальных платьях. А еще Рудольф вдруг понял, что очень боится ее потерять.
Прошел месяц, Мари выздоровела, и граф повез ее на воды в Бат. И вот там, наконец, состоялась их настоящая брачная ночь, когда Рудольф снял со своей жены ночную рубашку, воздал должное ее прекрасному телу, любил и ласкал ее нежно и бережно и даже признался Мари в любви...
Наследие мадам Коко
Автор: Ольга-А
Дух Мадам Коко беспокойно парил над куполом церкви Святого Георга. Да, смерть явилась досадной неожиданностью, особенно если учесть, что случилась она столь несвоевременно. В конце концов, не каждый день обыгрываешь Пастора в покер. Но всё это было уже не важно, отец Филипп наверняка пожертвует её выигрыш на нужды детишек из приюта или, в крайнем случае, на тот отменный виски с аукциона Drouot.
Сейчас же Коко безумно волновала другая более важная вещь, её собственная память. Мадам, как ни старалась, не могла припомнить, куда пропали её лучшие бриллианты.
Она порхала по церкви, подлетая то к одному, то к другому родственнику и неустанно требовала разыскать любимое сокровище. Но ни один из членов досточтимого семейства не реагировал на голос уважаемой Мадам.
– Зачем мы притащились в такую даль? – шептал очередной приятель старшей внучки, – Ты говорила у старухи нет и франка!
Усопшая лишь возмущенно фыркнула и отлетела к девушке помладше, которая и вовсе испугала нежную Коко. Конечно, Лили лишь пятнадцать лет, а целых два ужасных, новомодных слуховых прибора, притом и издающих невозможный шум (тынц-тынц-тынц-тынц).
Племянник, пухленький Жерар, интересовался у супруги исключительно возможностью скорее отобедать.
– Смертельная тоска, Жизель, я жутко хочу есть!
– «Естественно смертельная, Mon Dieu, я же мертва!» – негодовала возмущенная Коко.
Мадам припомнила, как на очередном обеде, у бедного Жерара лопнули штаны, и от души желала повторения конфуза.
– Скорее бы уж домой, нас всё – равно не будет в завещании, могла бы и придумать хоть какой-то благовидный предлог! – стенал внук четвероюродного брата и недовольно дергал за рукав жену. – Так сложно было выдумать чуму, холеру, оспу!?
«Ах ты противный, невоспитанный мальчишка! Всем этим вы болели, и не раз, на Новый Год, и Рождество, и именины!» - ожесточенно выговаривала недовольная Мадам.
Ехидно млела «лучшая подруга» и «вечный номер два» из приходского хора.
– Я всё-таки Тебя пережила, самоуверенная, толстая корова!
«Ха-ха, о моя милая, завистливая Жанна, – пропела вдруг повеселевшая Коко, – Тебе я завещала свои лучшие наряды. Уж будь уверенна, они и через десять лет не будут в пору ни Тебе, ни Твоей пятой точке!»
– Брильянты, ну куда их спрятала противная старуха! – внезапно забубнила бывшая невестка, – не мог же Николя соврать. Я обыскала всё – шкафы, чердак, комоды. Одно сплошное барахло и старая убогая сорочка, сто лет назад расшитая дешевыми стекляшками! Хотя, её карга, зачем-то завещала настоятельнице местного монастыря, сестре Марии!!! Совсем бабуля тронулась умом.
Душа Мадам Коко блаженно воспарила. “Нашлись! О чудо! И храни нас всех Святой Георг”. Конечно, во времена войны, стремясь спасти подарок мужа от фашистов, Коко укрыла в скромном одеянии состояние семьи. Уж что поделать, сей предмет ни чуть не волновал военных.
Священник завершил молитву отпевания, и где-то вдалеке Мадам увидела давно почившего супруга.