– Так поспеши же, пердл Опаздол к себе домой и принеси этот древний артефакт! Да пребудет с тобой Таллос!
...
МАРС. 1234 год с начала замедления Фобоса. 4ый Деймос наступления охеренных холодов. Кратер Гейл. Территория Гейлидж.
– Уважаемый совет, к величайшему сожалению, моя драгоценная Даэдра сообщила, что по прошествии стольких солов, она пустила этот предмет на половые тряпки.
ЗЕМЛЯ. 2012 год. 6 августа. Центр управления полетами. НАСА.
– Транслируют все телекомпании планеты Земля, все интернет-ресурсы! В прямом эфире посадка марсохода CURIOSITY на Марс. И через несколько секунд мы увидим первую в истории фотографию, сделанную на поверхности Марса!...
О Боже!!! На Марсе точно когда то была жизнь!...
Домовой
Автор: Partizanka
– Вот, держи! – подруга вынырнула из недр шкафа. – Все чистое и даже глаженое.
– Светка, ты с дуба рухнула?! Я не буду это надевать, – я растерянно крутила в руках врученную мне ночную рубашку. – Эта вещь наверняка сохранилась со времен твоей бабушки.
– Ну, знаете что, мадам! – Светка возмущенно упрела руки в бока. – Скажи спасибо за то, что я вообще нашла хоть что-то! Здесь вам дача, а не магазин «Милые вещицы на все случаи жизни»! Я же не виновата, что ты вообще не взяла с собой то, в чем ты будешь спать!
Я развернула рубашку до конца и сдавленно охнула. Розовое фланелевое нечто длиной до пола заканчивалось пышными воланами по подолу. Длинный ряд перламутровых пуговок, обильно украшенный вышивкой ворот и рукава с кружевными манжетами являли собой чудовищную композицию.
– Да ну тебя! Олег утром приедет, не дай бог застанет меня... в этом. Он же потом как минимум полгода будет меня подкалывать и откровенно ржать. И потом – я дома вообще голой сплю! Не буду надевать! – с этими словами я попыталась сунуть рубашку Светке обратно.
– А мне мама с бабушкой, – подруга увернулась, – говорили, что голой нельзя спать! А не то домовой ночью придет.
– Света, – я рассмеялась, – ты вот взрослая женщина, геофизик, между прочим! А веришь во всяких домовых. Я вот не верю.
– Ты можешь не верить во что угодно. А рубашку надень. И вообще, на дворе сентябрь, по ночам уже холодно, Олега твоего не будет! Замерзнешь. Все, иди, застилай постель и пойдем к костру, а то шашлыки без нас съедят.
Вечер удался. И ночь была теплой, что бы там ни говорила Светка. Мы с друзьями сидели допоздна у костра, ели вкуснющий шашлык под не менее вкуснющий коньяк, травили смешные байки, Женька играл на гитаре, и мне было так хорошо, что я даже подпевала общему нестройному хору голосов. В какой-то момент я, почувствовав, что коньяка мне достаточно, пошла спать. В моей комнате верхнего освещения предусмотрено не было, только маленькая настольная лампа на тумбочке. Раздевшись, я задумчиво посмотрела на свернутую на краю кровати рубашку. Представила себя в ней, весело хмыкнула и залезла под одеяло в чем мать родила. Пусть Светка сама в этом спит. Засыпая, сквозь сон я еще слышала голоса друзей у костра.
Я не знаю, кто как спит на нетрезвую голову, но я плохо. Мне снились кошмары. Сначала я бежала по темным коридорам, убегая неизвестно от чего, потом вдруг мчалась по лесу, окутанному густым липким туманом. Рядом со мной отчего-то мчалась Светка, и мы вместе уворачивались от когтистых мохнатых лап из тумана. Потом я споткнулась и упала в какую-то ложбинку, а Светка принялась закидывать меня сухими листьями. Листья становились все тяжелее и тяжелее, невыносимо давили на грудь, и я внезапно проснулась. Я лежала на спине, укрытая до плеч одеялом. В кромешной темноте оглушительно тикали настенные часы, а поперек меня, придавливая к кровати, лежало... что-то. Теплое. Живое. До-мо-вой. А ведь Светка говорила... От ужаса у меня, наверное, поднялись дыбом все волоски на коже. Я судорожно попыталась вспомнить, что я знаю о домовых.
– Домовой, домовой, ты к добру или к худу? – выдавила я свистящим шепотом.
– ...Уду! – недовольно буркнул домовой и засопел мне в ухо.
Дико хотелось закричать, но во рту пересохло так, что с трудом удавалось разлепить губы.
– Чур меня! – просипела я.
Домовой зарычал. Нервы сдали, и я заорала не своим голосом, брыкаясь и скидывая с себя одеяло.
Зажглась на тумбочке лампа.
– Катюха, ты чего? – на меня, сонно щурясь, глядел муж. – Я, конечно, храплю иногда, но тычка в бок обычно хватало. Что случилось?
– Олежка? – пискнула я. – Ты же должен был утром приехать.